Утром, проснувшись в своей комнате, я обнаружил, что спал один. Впрочем, Инна вскоре "материализовалась". Но, ожидаемых упрёков с её стороны не последовало. И вообще, вид у неё сегодня не такой нагловато-вызывающий и бесшабошно-самоувереный как накануне. И чёрт его знает, чем это вызвано. Возможно, всё объяснялось тем, что фишка не так легла. Ну, плохой сон там, или просто-напросто пресквернейшее утреннее настроение, рожденное тем, что встала не с той ноги.
Вообще, мне очень трудно понять женщин. Их великолепное, весёлое и игривое расположение духа, равно как и полная его противоположность, которую я имел счастье лицезреть сейчас зависит, случается, от какой-нибудь совершенно пустяковой мелочи, на которую я в нормальном состоянии даже не обращаю внимания.
У меня же была "агульная млявость и абыякавасть да жыцця" и потому, плеснув водой в лицо, выполз во двор. И обнаружил там Профа. В голове звенело и, кивнув в знак приветствия, я уже собрался "шагнуть" в коридор, хотя и не верил в то, что это удастся. Профессор тем временем энергично приседал, делая взмахи-вздохи и на лице у него отражалась такая благодать…
– Семён Викторович, а что вы делаете когда, к примеру, жить не хочется?
– Ну, ежели накануне пил то, естественно, похмеляюсь. А так - нужно бороться! Иначе весь день пропадёт, останетесь размазней, а можете стать победителем.
Покажите мне того человека, который не хочет быть победителем и я навострил уши.
– Для начала усвойте, что депрессия - это всего лишь хаос микроэлементов в вашем организме и преодолеть его можно простыми, почти механическими действиями. - Вещал профессор, сопровождая свои слова бодренькими приседаниями.
По-видимому, Семён Викторович просто не может иначе. И ему постоянно нужно о чём-то думать, кого-то убеждать, с кем-то спорить. Хороший он мужик, наш Профессор. Да и не задаётся совсем, если разобраться. Всегда готов опуститься до уровня собеседника, дабы тот внимательно выслушал и, если и не встал на его точку зрения, то, по крайней мере, уразумел, в каком направлении следует мыслить. Ещё в первую нашу совместную экспедицию в эти края он как-то сказал: "Моя цель - осветить важнейшие принципы познания, необходимые для приобщения к любой науке - или, по крайней мере, к ее основам".
Да и для своих лет Семён Викторович выглядел очень и очень неплохо, а живительной силы Коридора у него не было. Так что, как ни крути, а во всём этом просматривался смысл. И даже невооружённым глазом. Не было и нет никаких секретов, а спасение перепивших неврастеников - дело рук самих неврастеников.
Должен вам сказать, что вообще-то, больше всего мне понравился совет похмелиться. Но - увы. Дела не ждали, и потому вместо вожделённой бутылочки пива мне пришлось присоединиться к Профессору.
37
Мы сидели в конференц зале. Я вдруг обнаружил, что все почему-то смотрят на меня, и стало неуютно. Лелея в глубине души какую-то дурацкую надежду, даже оглянулся. Но - увы… За спиной никто не стоял и, следовательно… Нет я, конечно, понимал, что мне первому придётся посетить Мир Агнов. Но вот всё казалось, что это случится не так вот… вдруг. Да и, давно известно, что "на миру и смерть красна". А ведь для того, чтобы отправиться в эту "турпоездку" или, если хотите, на разведку предстояло вытерпеть оч-чень неприятные процедуры. И осознание того факта, что страдаю не один, значительно бы облегчило мучения.
Должно быть, все эти раздумья отразились на моём фэйсе, ибо Инка поспешила посочувствовать.
– Suum cuigue* (*Каждому своё (лат).
У меня прям язык чесался, сказануть в ответ какую нибудь гадость. Но, решив, что присутствующие расценят это неадекватно, промолчал. К тому же то, что умные наши так же как и я в полной мере не готовы к смене моего имиджа давало хоть и маленькую, но отсрочку. То есть, столь необходимое для привыкания время. Хотя, что ж это я? Уж чего-чего, а этого добра у меня - выше крыши.
– Отдыхай пока. - Распорядился Виктор. - А завтра с утра начнём.
Народ потянулся на гостиничный этаж, а мы с Инной, не сговариваясь, поспешили на свежий воздух.
Мы вышли из Приюта и неторопливо пошли в сторону леса. Небо над нами сияло, безоблачное и чистое. Багряное закатное солнце нависало над кронами деревьев. Пока заседали прошёл дождь. Мы шли куда глаза глядят, не разбирая дороги. Вокруг образовалось множество луж, а от хождения по высокой траве брюки быстро намокли. За шиворот то и дело сыпались тучи капель, оттого что Инна, озорничая, пинала стволы. Проказнице при этом доставалось не меньше моего, но она только заливисто хохотала. Подул ветерок и, намокшие, мы тотчас ощутили прикосновение прохлады. А для того, чтобы согреться принялись целоваться, ощущая как нарастает возбуждение.
Неправильная какая-то мы с Инкой пара. Все люди как люди, малёк попереживав ну и, там, поучаствовав в событии-другом, женятся себе, и живут в любви да радости. Само собой, время от времени ссорятся с непременным битьём посуды, рожают умных и красивых детей - ну, и всё прочее в том же духе, о чём рассказывать неинтересно, а слушать скучно.
Не по этой ли причине все сентиментальные романы и сопливые пьесы о "чистой и возвышенной любви" сами собой увядают, как только становится слышен марш Мендельсона и звон цепей Гименея?
То ли дело мы с дорогой и ненаглядной. Детишек, правда, настрогали аж парочку, да ещё какую. Но вот на этом, пожалуй, всё сходство с нормальными людьми и заканчивается. Если я дома, так она непременно "у себя". А как Инке захочется побыть в реальном мире, так меня куда нибудь занесёт нелёгкая. Правда, на посуде экономим, ничего не скажешь. Радость встречи, опять же… Я, право, затрудняюсь сказать, хорошо это или плохо. Ну и чёрт с ним. Это просто есть и, тьфу, тьфу, тьфу, как говорится. (Конечно, Дромос - Дромосом, и всегда можно "вернуться" чтобы исправить что-то совсем уж нехорошее, но - не помешает.) Да и не припомню я, чтобы мне приходилось "отступать" во времени из за наших трений…
И, зная, что "у Инны" сейчас были малыши, а так же Ленка с Кени, я "сделал шаг".
Оказавшись в коридоре, Инна сбросила одежду и побежала к реке. И, ведомый инстинктом, десятки тысячелетий заставляющих самцов догонять, я бросился следом. Инна нырнула, и я бултыхнулся в воду за ней. Но далеко уплывать не стали, и наши губы снова встретились.
– Ну, наконец-то. - Блаженно закрыв глаза, прошептала она.
– Что? - Не понял я.
– Наконец-то ты, обормот эдакий, хоть раз в жизни побегал за мной.
На какой-то миг стало неудобно. Девочке моей, оказывается, всё это время не хватало толики внимания. Ласкового взгляда и нежного прикосновения. Но тут же принялся искать оправдание. И, как вы понимаете - нашёл. Причём самое, что ни на есть простейшее. "Не я один такой". Хорошо хоть, хватило ума не высказываться вслух.
– Не сердись, Ин. - Я виновато потёрся носом о её плечико. - Ты же знаешь…
– Знаю. - Вздохнула она. Горбатого могила исправит. И притворно зарыдала. - Бедная я бедная. У других женщин хоть надежда есть. Мне же, несчастной, достался чурбан бессмертный.
– Да ладно тебе. - Я виновато шмыгнул носом. - Я, может, стараюсь…
Затем, подхватив Инну на руки, вышел на берег, и мы повалились на песок…
Утром, свежие и отдохнувшие, мы с появились в столовой раньше всех. Заняв место у окна, с аппетитом завтракали, то и дело бросая друг на друга нежные взгляды.
– Воркуете, голубки? - Виктор, держа в руках поднос, стоял возле нашего столика, спрашивая взглядом разрешения присесть.
Инна, как и подобает благородной леди, слегка опустила ресницы, и Генерал водрузил поднос на стол. Тут же появилась Рита и, чмокнув в щёку подругу, уселась напротив Виктора.
– Повезло тебе, Юра. - Весело глянула на меня она. Ингредиенты для грима ещё не готовы, так что сегодня у вас снова выходной.
Боясь ошибиться и попортить мою шкуру, она готовилась к порученному делу очень даже тщательно. Я же, довольный внезапно подаренной отсрочкой помалкивал в тряпочку.