– Нет, почему же, я как раз жду не дождусь, а где же это мой ненаглядный. Все глаза проглядела, все слезы выплакала.
– Еще полслова – и я разрыдаюсь от умиления, – раздался голос с пола. – И вообще, поднимите меня, здесь дует.
– Не мешай, – произнесли мы одновременно и все втроем засмеялись.
– Надеюсь, продолжения банкета не последует? – поинтересовался я, разрезая веревки.
– Ладно уж, живи пока. – Это была наглость, но задор уже иссяк, и я лишь только хмыкнул:
– Поговори у меня.
Худой мир лучше доброй драки, эта народная мудрость сейчас казалась мне как никогда верной. Тело ломило, затылок болел, и чтото ныло в боку. Коекак расставив мебель, мы сели за то, что осталось от столика, и немного выпили. Я насупленно молчал, а Инна с этим весело переглядывались, то и дело посматривая на меня.
– Скажем ему? – Голос мужчины звучал таинственно.
– Не стоит, пусть помучится. – Инна показала мне язык.
– Да ладно тебе, всё интересное закончилось, а он, помоему, уже созрел.
– Не больното и хочется. – Я попытался изобразить на лице равнодушие. – И вообще, мне, пожалуй, пора.
– Ну и вали, дурак несчастный. – Инна отвернулась к окну. Я было приподнялся, но ее любовник меня остановил:
– Погодите, Юрий, это был розыгрыш.
– Да, и моя голова была в нем барабанной палочкой. – Я еще ничего не понимал и ерничал автоматически.
– Между нами ничего нет. Просто Инна сегодня звонила в Москву и побеседовала с Еленой Викторовной. Узнав, на какой рейс вы взяли билет, мы подготовились к встрече.
– Да, и прошла она в теплой, дружественной обстановке. – Я покрутил головой, старательно изображая, как мне больно.
– Ну… надо же было чтото принести в жертву достоверности.
– Ну, не знаю…
Вместо ответа он налил всем троим коньяку и предложил выпить:
– За знакомство!
Знакомство и в самом деле было незабываемым, и выпить за него стоило.
– Мы с Инкой учились на одном курсе. Правда, я на три года старше. Сразу не поступил, потом армия. А тут приезжаю в Париж, и на тебе. – Он говорил, смачно закусывая, а у меня на душе легчало. – Так что помочь другу – это мы завсегда пожалуйста. Да и вообще, давно ни с кем из наших не виделся, а тут такой повод. Ну просто грех было пропустить.
Николай, для своих Колян, оказался милым парнем, весельчаком и балагуром. Я слушал вполуха и смотрел на Инну. Она же сидела безучастная ко всему, а может, просто делала вид. Я взял ее за руку:
– Ты извини…
– За что?
– Да вот за это самое. Но у меня есть смягчающие обстоятельства. Я же всётаки вернулся.
24
На следующее утро, утомленные происшедшим накануне и последующей пирушкой, встали довольно поздно. Николай, оставшийся ночевать и завалившийся прямо в гостиной, уже ушел, оставив нас одних. Инна лежала в постели, потягиваясь, как кошка, и подъем пришлось еще немного отложить… Часа через два, приняв душ и потягивая заказанный в номер кофе, я излагал сочинение на тему «Как я провел лето». Иногда спотыкаясь и деликатно обходя стороной вопрос – с кем. Получалось довольнотаки убедительно, и она внимательно слушала, широко распахнув глаза от удивления. Но женщина остается женщиной, даже такая умница, как моя Инна. И посреди рассказа она вдруг спросила:
– И что, вот так прямо и нанялся по объявлению? – В голосе звучал металл, а глаза, казалось, могут прожечь насквозь.
В это время я как раз живописал сцену побега из поезда и не сразу понял, о чем это она. А «миссис Отелло», обуреваемая подозрениями, продолжала наезжать:
– Раньше ты не был столь щепетилен в отношении денег. И всегда мог взять то, что плохо лежит.
В запале она приписала это свое, без сомнения, похвальное свойство мне. Но спорить я не стал, предпочтя переждать, пока пройдет буря. Усугублять она не стала, и я решил брать быка за рога.
– Лена клиентка, и ничего более. – Это было правдой, и на душе у меня было легко.
– Уже, значит, Лена? А почему не Леночка? – Это было выше моих сил, но против правды не попрешь, и я стоял на своем:
– Ну нельзя же провести с человеком наедине больше недели и всё время «выкать». И вообще, тебя послушать, так я половой агрессор какойто.
– Ну да, пропадаешь на полтора месяца, шляешься неизвестно где. А потом вдруг у тебя в московской квартире обнаруживается женщина.
– Кстати, насчет квартир и женщин: надо бы позвонить в Москву.
– Жива твоя ненаглядная, да и куда ей деться?
– Тото и оно, что без документов некуда. У тебя, случайно, нет знакомых, как их там, фальшиводокументщиков?
Знакомых подобного рода у Инны не было, и я стал рожать план. Однако ничего не вытанцовывалось, и я решил попытаться прибегнуть к помощи начальника полиции из небольшого швейцарского городка. Вроде бы он приглашал заглянуть в случае затруднений. Не оченьто уповая на людскую благодарность, я прикинул, сколько у меня денег. Выходило около трехсот тысяч евро, и я решил, что часть этой суммы будет неплохим аргументом на чаше весов, противоположной чувству долга.
– Мы едем в Швейцарию! – Я не думал, что она может не согласиться, и почти угадал. Она взбрыкнула для приличия – «еще, мол, чего», но сильно не упиралась.
Оставив номер за собой, сели в скоростной поезд и утром были в Цюрихе. Показав права и внеся залог, взяли напрокат автомобиль и спустя два часа после прибытия ехали по горной дороге. Я мысленно начинал разговор и так же мысленно отвергал вариант за вариантом. А как бы я повел себя на месте добропорядочного гражданина, которого какойто иностранец просить помочь достать фальшивые документы? Ну, пусть не совсем фальшивые, но не вполне законным путем. Но будь что будет, и так ли уж нужно стараться идти по прямой, если кривая выведет?
Мы въехали в городок во второй половине дня, сняли номер в отеле и начали заниматься любовью. А то, увлеченный спасением принцесс, могу ведь позабыть, как это делается. Да и соскучились мы друг по дружке просто ужасно. Я уж, во всяком случае, точно.
Мы пожали друг другу руки, и на столе появился хороший коньяк.
– Надолго в наши края?
Беседа велась пофранцузски, и на этот раз я не прибег к услугам моей милой переводчицы. Справедливо полагая, что подобного рода беседы требуют конфиденциальности.
– Ну, это зависит от того, как скоро смогу получить консультацию по одному интересующему меня вопросу.
– Что может быть такого неразрешимого, что заставило вас забраться в нашу глушь? – Он явно кокетничал, ибо помимо географического положения, позволявшего добраться до нескольких самых развитых городов Европы менее чем за пару часов, всевозможные средства связи были здесь развиты на самом высоком уровне.
– Мне не дает покоя проблема беженцев, потерявших все документы и никого не знающих во всей Европе.
Я не приврал ни на йоту. Ведь Елена, по сути, и была такой изгнанницей. И кроме меня, в «этой» Европе у нее не существовало ни одной знакомой души.
– И кто же сей эксперт? – В его взгляде была заинтересованность.
– Право, не знаю. Но я готов заплатить пятьдесят тысяч евро тому, кто помог бы разрешить мои сомнения. – При этих словах я положил на стол конверт, легонько подвинув его по направлению к собеседнику.
– Я подумаю, кого бы вам посоветовать, – конверт исчез в ящике стола, – но консультация будет дана лишь в случае отсутствия трений с Интерполом.
– Ну что вы, это совершенно невинная девушка. Просто жертва обстоятельств.
– Иисус учил нас помогать ближним. Но вы понимаете, что консультация будет разовой. Мой эксперт планирует отойти от дел.
Склонив голову, я произнес:
– Заверяю вас, это вышло чисто случайно, и я надеюсь, в будущем такой ситуации не возникнет.
Сказав еще пару ничего не значащих фраз, я стал прощаться. Пожал протянутую руку и вышел на улицу. Уфф, никогда не думал, что это так тяжело. Но дело сделано, а небеса не разверзлись, спеша покарать грешника.