Со временем я понял совершенно точно, как именно нужно осаживать командиров и начальников «по-уставному». Тут весь секрет в том, чтобы хоть на время общения с ними стать большим уставником, чем любой из них. Это их мигом выбивает из колеи.
Наверное, потому, что в такой момент каждый из них подсознательно вспоминает свои собственные курсантские будни и своего собственного Джафара, вспоминает и снова чувствует себя тем зелёным несмышлёнышем, запуганным курсантом «на ковре» у начальства.
Стань в нужный момент для такого офицера неумолимым олицетворением Устава, стань его собственным Джафаром, и он мгновенно стушуется. Такой, знаете, армейский вариант эдипова комплекса.
И только Джафара никому из подчинённых никогда не удавалось выбить из колеи. Наверное, потому, что невозможно было сделаться — даже хотя бы на мгновение — большим уставником, чем он.
С Джафаром в этом вопросе вообще шутки были плохи: он был как уставная «чёрная дыра»; если ты пытался обогнать его в уставопочитании, то — в крайнем случае — мог достичь только его уровня, и никак не больше. Ведь именно его уровень и был абсолютом, севрским эталоном. Вот тут-то и сказывался эффект «чёрной дыры» — этот уровень просто засасывал, и если курсант достигал его, то становился точно таким же Джафаром, только маленьким.
Боже, как же он обожал «драть по Уставу»! Одним из любимейших номеров его репертуара был подъём. Полагалось строиться на подъёме за пятнадцать секунд. То есть, после произнесения команды «подъём!» нужно было откинуть одеяло и простыню на спинку кровати, впрыгнуть в сапоги, на голенищах которых заранее вывешены портянки, и занять своё место в строю.
Вся процедура должна уложиться в пятнадцать секунд. Потом Джафар проверит качество. Если хоть что-то не так — даже пусть один человек, откинув одеяло и простыню на спинку, не успел аккуратно расправить, — звучит команда «плёнка назад!» (любимая команда Джафара, хотя и неуставная; обозначает «на исходные!»).
Джафар мог так драть дивизион на протяжении всей зарядки, а потом говорил, дескать, ай-яй-яй, товарищи курсанты, как это вы мне тут сорвали зарядку! Чтобы компенсировать срыв — объявлялось два-три трёхкилометровых кросса в другое время дня. А поскольку не все укладывались на таких кроссах в нормативы, то кроссы тоже надо было перебегать. С процентами.
Короче, с каждым месяцем мы все оказывались перед Джафаром всё в более неоплатном долгу, в вечном долгу, который постоянно рос. Проценты, проценты на проценты и всё такое.
Как вы уже поняли, Джафар очень любил повторения. «Повторение — мать учения,» — говорил он нам, и мы понимали, насколько это не к добру. И правда: Устав и повторения — какое словосочетание может быть хуже?
Однажды мы с Марченко возвращались с пересдачи зачёта (вообще-то, Марченко был из тех рвачей, которых командиры и начальники обычно называют «примерный курсант»; но вот как-то так получилось, что именно этот зачёт он с первого раза не сдал и пришлось пересдавать вместе с таким двоечником и негодяем как я). Идём по аллее, как вдруг далеко впереди намётанным глазом замечаем движущегося навстречу Джафара.
О, нет! Встречи с ним боялись все курсанты. Когда Джафар шёл по училищу, то повсюду курсантский «беспроволочный телеграф» передавал маршрут его движения: «Джафар пошёл в штаб!.. Джафар идёт в сторону актового зала!.. Джафара видели у парка!..» И на его пути училище вымирало. Так кроме него избегали и боялись ещё только одного человека — генерала. Когда кто-то из них шёл по территории, со стороны казалось, что в училище кроме них нет ни одного человека. Потому что эти двое при встрече драли всегда. Успел за «шилку» нырнуть — хорошо, не успел — пошёл сдаваться.
Так вот, заметили мы Джафара и норовим срулить куда-нибудь в сторону. Но у него тоже глаз-алмаз; многолетняя практика, всё-таки!
«Товарищи курсанты, ко мне!»
«А чёрт, „застрелил“!» Делать нечего — идём сдаваться.
Для Джафара имела значение каждая деталь, каждая уставная мелочь. Так, если положено при отдании чести старшему по званию переходить на строевой шаг за шесть шагов, то не дай Боже тебе перейти за четыре или, например, за семь!
Но мы ребята опытные, третий курс как никак. Переглянулись, пошли на сближение, за шесть шагов на «три-четыре» синхронно перешли на строевой шаг и отданием чести.