Однажды на третьем курсе, кажется, на седьмое ноября, у нас в училище был праздничный обед — необычайно радостное событие для курсантов, особенно если вспомнить, насколько паршиво нас обычно кормили. А поскольку в училище в тот момент прибыла очередная комиссия, обед этот решили обставить с большой помпой. А именно, выстроили всё училище на плацу, произнесли приличествующие случаю речи, устроили парад, а потом под незабвенный «Армянский марш» двинули дивизионы один за другим строевым шагом на приём пищи.
В столовую подразделения заводили по-очереди, и те, кто уже вошёл внутрь, должны были ждать, когда свои места за столиками займут остальные, с тем, чтобы всем вместе синхронно приступить к обеду.
А мы как увидели набор блюд на столах — вермишелевый суп на первое, гречневая каша с котлетой на второе, по стакану киселя и яблоку на брата на третье (совершенно непривычная для нас гастрономическая роскошь) — чуть не захлебнулись собственным желудочным соком.
И тихонько решили между собой — мы ведь уже третий курс, как-никак, а не какие-то там первогодки! Так давайте, пока всех будут мурыжить, поедим незаметно, а потом, когда все начнут есть, искусно создадим видимость поглощения пищи.
И хотя между столиками (каждый столик — на четырёх человек) мечутся взводные, следят, чтобы никто раньше времени не начал есть, но разве за всеми уследишь?
Короче говоря, втихомолку поели, потом ссыпали в бачок остатки и объедки, составили тарелки стопочкой, прикрыли сверху чистой тарелкой и сидим со скорбными лицами, вроде как ждём команду приступать к приёму пищи.
И тут в столовой появляется генерал, члены комиссии и высшие офицеры училища. Описали дугу по залу и неожиданно останавливаются у нашего столика. По лицу генерала видно — он опять в самом пике своего «популистского» настроения.
«Ну, что там у нас на обед, майор Мирончук?» — спрашивает с добродушной усмешкой у Джафара и запускает ложку в наш бачок с объедками.
А в том бачке — мама ты моя родная… Там такой винегрет!.. Даже огрызок яблочный, наполовину затопленный, плавал — мы потом смотрели.
Джафар, торжественно:
«Вермишелевый суп, товариш генерал-майор!»
Тот зачерпнул, попробовал:
«Да по-моему гречневый!»
Мы сидим синие от ужаса.
А генерал:
«Хороший суп. Моя жена такой же варит… — потом вторую ложку съел: — Ну, может быть, чуть-чуть понаваристей…»
И повёл всю свиту дальше. А я ещё тогда подумал: «Да куда же, блин, ещё наваристей?!»
Всё до сих пор не могу понять: это же он действительно не заметил, какое в бачне дерьмо было! Так непонятно — либо у него вкусовые рецепторы не функционируют, либо он вообще не знает, какой должна быть нормальная еда…
Генерал, говорите?
На десятые сутки гауптвахты нас выгнали убирать снег на Ляхов-штрассе. Настроение у меня отличное — дополнительных суток не нагрёб и сегодня уже должен был выйти с губы. А значит, и в отпуск ещё успевал. Пусть только на пять суток, но всё же.
И вот убираем себе тихонечко снег под бдительным присмотром выводного. Я одной рукой загоняю совковую лопату в снег, двумя отбрасываю набранную порцию. И тут появляется генерал. Все замерли по стойке «смирно», а он подошёл, постучал мне в грудь пальцем и роскошным своим басом говорит:
«Кондырев, лопату нужно держать двумя руками. Выводной! Передайте начальнику гауптвахты — я добавляю курсанту Кондыреву пять суток ареста.» Вот гад, именно пять. Как раз до конца отпуска.
Так-то. И вернулся я на губу, и уселся в угол камеры, и, как водится, предался мрачным размышлениям.
Не зря меня генерал так приголубил. Явно, без Джафара здесь не обошлось. Ситуация ведь простая — до смеха. Я для Джафара во сто крат хуже, чем тот же неуставной Деглюк. Потому что Деглюк хочет, но не может соответствовать, а я, может, и могу, но совершенно не хочу. А это значит, что я и есть то самое инородное тело, которое надлежит из системы исторгнуть.
Причём, что самое страшное и опасное, я не просто так, как, скажем, Бегемот или Дима Бублак. Я сознательный враг. Вот в чём всё дело. Да ещё и отягчающее обстоятельство у меня есть, которое должно Джафара здорово раздражать: если Бегемот с Бублаком и ещё пара десятков таких же умников сами ушли, когда поняли, что не по ним эта кухня, то ведь я-то как-раз и не ухожу!
Не ухожу! А исключить меня в приказном порядке с каждым курсом всё сложнее. И если с первого и второго курсов генерал мог сам нерадивого курсанта исключить, то с третьего уже нет. Третьекурсника только через округ исключить можно, а четверокурсника и вовсе — через личный приказ Командующего войсками ПВО страны генерал-полковника Чеснокова. Только так. Уж больно много денег в старшекурсника успели вбухать, чтобы теперь его просто так взять и исключить.