Б о р и с. Что она — с ума соскочила? Первый раз, между прочим, слышу, чтобы замдиректора — и баба.
Ч е т в е р т ы й м у ж ч и н а. Она у нас не баба. Женщина. Анна Ивановна.
Б о р и с. Чего она злющая такая? Старуха?
Ч е т в е р т ы й м у ж ч и н а. Наоборот. Ей лет тридцать от силы. Женщина что надо. Яблочко. Все при ней, в общем. Лицо, фигура…
Б о р и с. Замужем?
Ч е т в е р т ы й м у ж ч и н а. Дочка — лет десять. А так одна живет. То есть женихов-то у нее пол-Озерска, только бы захотела… В общем, был кто-то. Давно уже. И этого человека она ждет.
В а с я. Боря, прямо для тебя случай, а?.. Знаете, ребята, такой он у нас мастак по бабам. Бывает, приедем куда-нибудь, в гостинице мест напролом нету, народ сутками по креслам сидит в вестибюле. А наш Боречка к администраторше подошел, на барьер оперся. «Как у вас насчет гостеприимства?» И сразу все. Ни одна устоять не может.
Б о р и с. Закругляйся трепаться, Вася. Давайте играть, чего зря время теряем? Чья сдача, твоя?
Ч е т в е р т ы й м у ж ч и н а. Да хватит, надоело. Так посидим. У нас, между прочим, в Озерске, в жилмассиве, ни в эти карты, ни «козла» под окнами не бьют. Зимой — лыжи, летом — на лодке, купаться. Оркестр у молодежи.
Т р е т и й м у ж ч и н а. Послушаем, чего радио скажет. (Поднимается и включает трансляцию.)
Голос диктора-мужчины заканчивает передачу последних известий, затем голос диктора-женщины объявляет концерт старинной французской музыки.
Вступает мелодия. Приглушенно стучат колеса.
Я вот, например, любитель музыку послушать. В поезде — особенно: сидишь, в окошке березы вертятся, поляны… Вот что это за штука такая — красота? Тебе одно нравится, мне — другое. А скажешь «красиво» — и всякий понял. Интересно, да?
Мелодия продолжает звучать.
Б о р и с (задумчиво). Promesse de bonheur.
В а с я. Чего-чего?
Б о р и с. Обещание счастья — «promesse de bonheur» по-французски. Музыку передают, Куперена, вот и вспомнилось, всплыло. Красота — это обещание счастья.
Ч е т в е р т ы й м у ж ч и н а. Ты что, французский знаешь?
Б о р и с (равнодушно). Учил когда-то, силу воли испытывал. Было, да прошло.
Ч е т в е р т ы й м у ж ч и н а. Дочка моя в десятом классе — тоже у них. Стихи зубрят, с подругой записки друг дружке оставляют на французском, чтобы брат не прочел. Девчонки…
Т р е т и й м у ж ч и н а. А точно, что обещание. Бывает, увидишь девушку-красавицу. Тебе-то уж ни к чему — возраст. А все равно хорошо. И почему-то кажется — придет время, когда все-все будут красивые. И долго, всегда… Вообще, здорово я музыку люблю. Слушаешь, вспоминаешь…
Звучит мелодия.
На сцене темнеет, только лицо Бориса освещено.
Б о р и с (смотрит вверх). А я так наоборот — вспоминать ненавижу, вот уж чего хуже нет. Да и память, правда, странная. Отрывной календарь — день, и до свиданья. Другие людей помнят, с которыми встречались, места, где бывали, а тут ни прошлого, ни будущего. Это от водки, наверное, — обрубило во времени с обоих концов… (Другим тоном.) Гостиница в Озерске есть?
Свет вспыхивает, музыка обрывается.
Ч е т в е р т ы й м у ж ч и н а. Девятиэтажная. Башня над озером. Все с иголочки, модерн. Вы и в Москве такой не видали. От вокзала, правда, далеко. Но это старый. От нового будет удобно.
Б о р и с. Тогда у нас такая стратегия, слышишь, Вася. Сначала на ОМЗ вместе, потом ты останешься конструкционную сталь оформлять, если дадут, а я на радиозавод сбегаю. Чемоданы сейчас бросим на вокзале. Кто первый в гостиницу придет, номер выколачивать на двоих.
Темнота. Стук колес становится громче. Состав грохоча уходит от нас, замирающий гудок слышен уже издали. Становится чуть-чуть посветлее.
Гостиница. Входят Б о р и с и д е ж у р н а я п о э т а ж у.
Б о р и с. Что это у вас темнотища? Новая гостиница, а в коридоре света нет.
Д е ж у р н а я. Есть. Только лампа очень гудит. Мы гасим, чтобы жильцам не мешала отдыхать.
Б о р и с. Чего она гудит? Не паровоз же.
Д е ж у р н а я. Наверное, что дневного света. Хотели как лучше, а они попали бракованная партия. Скоро заменят.
Б о р и с. И в номерах тоже гудят?
Д е ж у р н а я. Погорят, потом начинают. Только на этом этаже, на девятом.