Остатки сна мутными струйками вытекали из моей головы.
— Подумаешь, — проворчал я, вставая. — Разбудить не мог по-человечески… Расшагался, как Гулливер…
Левка молча пронаблюдал, как я хмуро натягивал брюки, и лицо его просветлело.
Вдвоем мы навалились на тяжелую дверь и разом вылетели в сени. На улице стало пасмурно. Низко над крышей висело непривычно серое небо. Тяжелые тучи были словно перепаханы с запада на восток. Даль застилала серая искристая пелена.
— Только бы не дождь, — переступая с ноги на ногу, сказал Левка.
— А вообще погода для нивелировки самая подходящая, — стуча зубами, проговорил я.
Левка с уважением оглядел меня и промолчал.
Потом мы вернулись на веранду, торопливо оделись и склонились над Геннадием. Крис ровно дышал.
Я пощекотал сухой травинкой его широкий нос.
— Эй, кто там? — не открывая глаз, проревел Крис. — Сейчас как в ухо дам!
Мы в четыре руки принялись разыгрывать на его ребрах замысловатый этюд.
Крис открыл глаза, долго холодно и пристально нас рассматривал, потом сказал:
— Это вы… А ну, живо все на шест!..
И снова повернулся на бок.
Но мы не оставили его в покое. Уж очень нам было страшно выходить одним в поле в такое мерзкое утро.
Наконец Крис зашевелился, сел в мешке и сладко зевнул.
— Куда вас черт поднял?
— На работу, куда же еще, — глядя в сторону, сказал Левка.
— Вот психи, — коротко засмеялся Крис. — Какая может быть работа, когда все уже сделано! Сказку про Хаврошечку слыхали?
Он передернул плечами от холода, снова зевнул и питоном уполз в мешок.
— Боссом отдан приказ… — пробормотал он, уже засыпая, — лететь в Кейптаун…
Это было все, чего нам от него удалось добиться.
Мы невесело вышли на улицу, вынесли сундучок и треногу. Моросил мелкий тепловатый дождь. Сквозь тучи белесым глазом альбиноса моргало солнце.
— Может, ни к чему все это? — нерешительно проговорил я.
— Ты как хочешь… — твердо сказал Левка и принялся неумело привинчивать к треноге трубу.
Я знал, что если он говорит таким тоном, то спорить с ним бесполезно.
— Вот что, друг, — Левка вскинул треногу на плечо, — давай пойдем на разделение труда. Поскольку нас мало, мы можем выиграть только организованностью. Ты пойдешь обмерять, а я на нивелировку.
— Ты что, один ее собираешься делать? — поинтересовался я.
— А что? — Левка уверенно подхватил с земли сундучок. — Мне подсобные рабочие не нужны. Не все такие аристократы, как этот…
Он неопределенно мотнул головой. И мне стало ясно, что большего профана в геодезии я еще не встречал.
— А ну-ка дай сюда прибор! — решительно сказал я.
Левка безропотно уступил мне треногу.
— Темный ты чулан, — насмешливо проговорил я. — Я бы отпустил тебя одного, будь у меня хоть мизерная гарантия, что ты не согнешь трубу в колесо, пытаясь увидеть в ней себя самого.
Я остался очень доволен своей тирадой, а Левка разинул рот для возражения, да так и застыл с открытым ртом.
— Все равно, — сказал он наконец. — Любым путем мы должны кинуть двадцать семь точек. Мы ему докажем…
— Почему двадцать семь, — спросил я, — а не сто четырнадцать?
— Потому что двадцать семь — это больше половины.
Я пожал плечами, и мы двинулись вперед.
Когда мы пришли на первую точку, дождь уже кончился. Облака были еще плотные, как войлок, но ветер заметно потеплел.
Я небрежно скинул с плеча треногу и, раздвинув стояки, всадил ее в рыхлую землю. Потом сел на сундучок и аккуратно записал в журнале дату. Левка растерянно топтался рядом.
— Зачем бросаешь рейку в траву? — подняв голову, сурово спросил я. — А ну, марш на точку! Рейку держать умеешь?
— Разберемся, — подавленный моим авторитетом, прошептал Левка и с рейкой на плече побрел искать точку.
Я долго смотрел ему вслед и, когда он отошел на безопасное расстояние, встал и принялся настраивать уровень. Теоретически все мне было предельно ясно: сначала вдоль — вертлявый пузырек послушно поплыл на свое место, — потом поперек, а теперь проверка…
— Что за дьявол… — сказал я сквозь зубы и покосился на Левку.
Но он был уже далеко и рылся в траве, разыскивая точку.
— Проклятые дороги, растрясли весь аппарат…
Овальный пузырек упорно не желал задерживаться между черточками больше чем на пять секунд. Потом он и вовсе уплыл куда-то с такой быстротой, что я даже не успел уследить, в какую сторону, и долго с остервенением крутил винты в обратном направлении.