Вальтер Беньямин
Люди Германии. Антология писем XVIII–XIX веков
© Akademie der Künste, Archiv
© ООО «Издательство Грюндриссе», издание на русском языке, 2015
Обложка антологии писем В. Беньямина «Люди Германии» (Vita Nova Verlag, Luzern, 1936)
С. 9. Рукопись В. Беньямина. 1931. Список из 31 письма, 13 из которых были опубликованы в газете «Франкфуртер Цайтунг» с апреля 1931-го по май 1932 года
О судьбе без удачи – или всё же…
Книг в достаточно долгой литературной и интеллектуальной жизни Вальтера Беньямина было совсем немного. Да и те четыре, что появились при жизни, были небольшие и словно бы случайные – не они, как правило, находились в центре внимания последних десятилетий, когда их автор стал предметом многочисленных исследований и дискуссий. Конечно, обстоятельства жизни Беньямина не всегда способствовали созданию и особенно публикации книг. Однако как раз книга, которую читатель держит в руках (она стала четвёртой и последней в жизни автора), служит доказательством того, что всё обстоит гораздо интереснее.
Вальтер Беньямин по своим склонностям был библиофилом и коллекционером. Только вот стать владельцем богатых собраний ему так и не удалось, а с тем, что было собрано, так или иначе пришлось расстаться. Но таким же коллекционером он был и за пределами материального мира, в своих изысканиях. Повсюду он собирал редкости, забытые достопримечательности. Согласно заглавию одной из своих заметок, «Вести раскопки и восстанавливать память», он как археолог по мелочам восстанавливал ушедший жизненный мир – не только достаточно удалённое прошлое, но и недавно завершившийся девятнадцатый век, и годы своего детства. Спешил запечатлеть для следующих поколений приметы своего времени в «Улице с односторонним движением». Он постоянно что-то выписывал на листках-карточках, которые складывались в картотеки и тематические пачки. Так рождались и его статьи, и его книги. Иногда эти листки переходили из одной пачки в другую, и тогда оказывалось, что это уже новая статья или новое направление поисков. Ему бы очень пригодился компьютер, которого тогда ещё не было.
Странные и казавшиеся ненужными вещи привлекали зачастую его внимание. Только Беньямин мог начать очерк о Гёте с замечания, что тот не любил большие города и почти не бывал в них. Это он взялся за реконструкцию театра и драматургии барокко, к тому времени порядком забытого. Собирал материалы об уличных фонарях и дворах Парижа девятнадцатого века, о старых куклах, о мещанском быте. Но быть человеком, опередившим своё время, хорошо только в посмертных жизнеописаниях. Это сейчас публикуется масса работ по истории повседневности, а барокко не первое десятилетие относится к числу интенсивно разрабатываемого материала, барочные оперы идут во многих театрах. При жизни Беньямина к его увлечениям относились разве что снисходительно, как к милым чудачествам. Статью о Гёте в «Большой советской энциклопедии» забраковали, а диссертация о барочном театре так и осталась незащищённой. Но он твёрдо стоял на своём, и даже когда стремился откликнуться на запросы времени, делал это привычным неповторимым путём.
Старые письма – одно из полей археологических раскопок Беньямина. К концу двадцатых годов, когда он серьёзно занялся эпистолярными штудиями, публикации писем не были редкостью. Прежде всего, как отмечал сам Беньямин, это были собрания писем известных людей (например, переписка Шиллера и Гёте), в том числе и подарочные издания, с золотым обрезом. О существовании таких книг многие знали. Во многих домах они украшали книжные полки. Одна беда: их мало кто читал, разве что специалисты. А Беньямину хотелось, чтобы письма стали именно чтением, чтобы в них оживали голоса людей, которые их писали. И чтобы читатель слышал эти голоса и видел то время, из которого они звучали. Так родилась публикация серии комментированных старых писем в газете «Франкфуртер Цайтунг» в 1931–1932 годах.
Письма охватывают столетие с конца восемнадцатого по конец девятнадцатого века. Письма разные, написанные разными людьми и по разным поводам. Иногда это люди известные, иногда нет, но письма все относятся к числу редких, не известных широкой публике, а порой и настолько редких, что о них вообще мало кто помнил. Важно, однако, что интерес Беньямина к этим письмам был в первую очередь не интересом собирателя редкостей. Столетие, о котором речь, отмечено наполеоновскими войнами, затем, прямо посередине, – суровой цезурой революции 1848 года и, наконец, объединением Германии и франко-прусской войной. В это время завершила своё существование многовековая феодально-лоскутная Священная Римская империя и её место заняла новая, национальная имперская Германия, в это время прошла модернизация немецких земель, и, что занимало Беньямина более всего – в это время сформировалась традиция нового немецкого гуманизма, были созданы произведения искусства, литературы и науки, благодаря которым Германия во многом и вошла в историю мировой культуры. И создали их те люди, которые как раз тогда вышли на первый план, сменив родовую аристократию, – бюргерство, как их называли в Германии, третье сословие, как их называли в своё время во Франции, разночинная интеллигенция, как их называли в России девятнадцатого века. И все эти исторические перипетии нашли разнообразные отражения в письмах, собранных Беньямином.