— Мы предлагаем годовой контракт консультанта на сумму 150000 долларов и медстраховку с полным покрытием. — Он улыбнулся. — Я знаю, что для вас, канадцев, это ключевой пункт.
Мэри задумалась. Она уже более или менее смирилась с возвращением в Йоркский университет, в место, где её изнасиловали, но…
Но нет. Нет, это не так. Она думала, что сможет это пережить, но если сегодняшнее утро хоть сколько-нибудь показательно, то она до сих пор шарахается от собственной тени.
— У меня здесь квартира, — сказала Мэри. — Кондоминиум.
— Мы позаботимся об ипотечных платежах и квартплате на время вашего отсутствия; по окончании работы ваш дом будет вас ждать.
— В самом деле?
Кригер кивнул.
— Да. Ведь это величайшее событие, случившееся на нашей планете с… да с самого начала времён. Мы с вами, профессор Воган, собственными глазами наблюдаем конец кайнозойской и начало новой эры. Уже тридцать пять тысяч лет или около того на земле существует лишь одно человечество — наше, но если портал откроется, их снова станет два, и в этот раз мы позаботимся, чтобы всё пошло как надо.
— Ваше предложение весьма соблазнительно, доктор Кригер.
— Джок. Зовите меня Джок. — Пауза. — Видите ли, я раньше работал в корпорации RAND. Я математик; когда я окончил Принстон, семьдесят процентов выпускников математических специальностей подавали заявление в RAND. Это было место, где давали деньги и ресурсы на занятия чистой наукой. Тогда ходила шутка, что RAND расшифровывается как «Research And No Development»[4] — это был мозговой центр в чистейшем виде.
— А как это расшифровывается на самом деле?
— Якобы просто «Research and Development». Но она финансировалась американскими ВВС и существовала с единственной целью: проработка сценариев ядерного конфликта. Я специалист по теории игр; это моя профессия, и из-за неё я туда и попал: чтобы строить модели балансирования на грани ядерной войны. — Он помолчал. — Вы видели «Доктор Стрейнджлав»?
Мэри кивнула.
— Давным-давно.
— Помните сцену в штабе, где Джордж К. Скотт сжимает в руках исследование корпорации «BLAND»? В следующий раз, когда будете смотреть, остановите DVD и приглядитесь. Исследование озаглавлено «Глобальные цели в мегатрупах[5]». Мы примерно этим и занимались. Но Холодная война закончилась, профессор Воган, и теперь нас ждёт нечто невероятно позитивное. — Он замолк. — Знаете, несмотря на свои военные корни, корпорация «RAND» много занималась долгосрочным прогнозированием. Одно из исследований называлось «Планеты, на которых жить людям» и было посвящено вероятности обнаружения где-нибудь в галактике землеподобных планет. Его выполнил Стивен Доул в 1964, когда я только пришёл в «RAND». Но даже в те времена, когда космическая программа была в зените славы, очень немногие из нас всерьёз считали, что мы получим возможность попасть на другую землеподобную планету ещё при нашей жизни. Но если портал откроется снова, такая возможность появится. И поэтому мы хотим, чтобы контакт прошёл без сучка без задоринки. Когда откроется первое неандертальское посольство…
— Неандертальское посольство! — воскликнула Мэри.
— Мы думаем наперёд, профессор Воган. Для этого и существует «Синерджи» — не только чтобы взять лучшее из обоих миров, а чтобы сделать нечто, что было бы больше, чем сумма составных частей. Нас ждёт интереснейшая работа, и мы хотели бы, чтобы вы приняли в ней участие.
Глава 5
Понтер и Даклар шли через площадь, болтая о пустяках. Вокруг резвились дети — играли в игры, гонялись друг за другом, просто дурачились.
— Всегда хотела спросить об этом мужчину, — сказала Даклар. — Вы скучаете по детям, когда Двое порознь?
Маленький мальчик 148 поколения выбежал прямо перед ними, ловя летающий треугольник. Понтер никогда не жалел о том, что у него две дочери, но и правда иногда хотел, чтобы у него был ещё и сын.
— Конечно, — ответил он. — Я всё время о них думаю.
— Они такие замечательные девочки, Жасмель и Мега, — сказала Даклар.
— Я думал, вы с Жасмель враждовали, пока меня не было, — сказал Понтер.
Даклар уныло усмехнулась.
— Ну да. Она говорила от имени Адекора на доосларм бадасларм, а я была его обвинителем. Но Понтер, я ведь не дура. Очевидно, что она была права, а я — нет.
— Так вы теперь помирились?
— Это… потребует времени, — сказала Даклар. — Ты же знаешь, какая Жасмель. Упрямая, как сталактит — как его ни тяни, всё равно держится.
Понтер засмеялся. Он хорошо знал Жасмель — и Даклар, как видно, знала её не хуже.