— Когда я шучу, — ответил Понтер, — у меня получается гораздо смешнее.
— Но… но… мы всегда считали, что коллапс магнитного поля занимает сотни, если не тысячи лет.
— Почем?
— Ну, хотя бы из-за размеров Земли.
— Магнитное поле Солнца меняет полярность каждые сто сорок месяцев или около того — каждые одиннадцать лет — а Солнце в миллион раз больше Земли.
— Да, но…
— Я не пытаюсь выглядеть серее вас, — сказал Понтер. — Мы тоже очень мало знали о коллапсе магнитного поля, пока сами не пережили такой. Многих наших геологов также поразила быстрота явления.
— Геомагнитный коллапс и восстановление менее чем за двадцать лет, — сказал Арнольд. — Невозможно поверить.
— Удачное время, чтобы быть физиком, — сказал Понтер. — Интересное. Наш народ узнал много нового о… процессе, который создаёт поле… у вас есть для этого слово?
Арнольд кивнул.
— Геодинамо.
Понтер нахмурился — опять этот звук «и». Но пусть об нём позаботится Хак — компаньон был проинструктирован только имена собственные произносить так же, как это сделал бы сам Понтер.
— Да. Мы узнали много нового о геодинамо.
— Было бы здорово услышать, что вам удалось узнать, — сказал Арнольд.
Понтер был рад, что Тукана пошла спать — скорее всего, он и так уже выдал слишком много информации. Но концепция торговли научными данными не находила отклика в нём как учёном. Научными данными следует обмениваться свободно. Тем не менее, он решил слегка сменить тему.
— Неужели «Инко» беспокоится о том, что спрос на никель упадёт в период коллапса магнитного поля? — Никель широко использовался в компасах на обеих версиях Земли, а его залежи здесь, поблизости от Садбери, были богатейшими на планете.
— Что? Гмм, я об этом даже не задумывался, — сказал Арнольд.
Понтер смешался.
— Рубен сказал, что вы геолог…?
— Да, я геолог, — ответил Арнольд, — но я не работаю на «Инко». Я из Агентства по охране природы. Я прилетел из Оттавы, как только узнал, что связь между нашими мирами восстановилась.
— Ах, — сказал Понтер, всё ещё ничего не понимая.
— Моя работа — защита окружающей среды, — сказал Арнольд.
— Разве это не работа каждого? — спросил Понтер, сознавая, что не вполне искренен.
Но Арнольд снова не заметил намёка.
— Да, конечно, — сказал он. — Конечно. Но я хотел узнать, что вашему народу может быть известно о последствиях коллапса магнитного поля для окружающей среды. Я надеялся, что у вас, возможно, имеются какие-то ископаемые данные. Но получить доступ к данным научного исследования недавнего коллапса! Это просто сказка.
— Никаких заметных последствий не было, — сказал Понтер. — Некоторые виды перелётных птиц начали блуждать, но это практически и всё.
— Да, полагаю, для птиц это действительно проблема, — сказал Арнольд. — Как они приспособились?
— У пострадавших птиц в мозгу есть субстанция с сильными магнитными свойствами…
— Магнетит, — подсказал Арнольд. — Три атома железа и четыре — кислорода.
— Да, — сказал Понтер. — Другие виды птиц ориентируются по звёздам, и некоторые особи тех видов, что полагались на мозговой магнетит для определения направления, оказались способны перейти на ориентацию по звёздам. В природе всегда так: вариации внутри популяции дают возможность приспособиться к изменениям во внешней среде, а для наиболее важных для выживания способностей обычно имеется альтернатива.
— Изумительно, — сказал Арнольд. — Изумительно. Но скажите: а каким образом установили, что магнитное поле Земли периодически меняет полярность? Мы сделали это открытие сравнительно недавно.
— По намагниченности пород в местах падения метеоритов.
— Правда? — сказал Арнольд, и его сросшаяся бровь — было здорово видеть глексена с нормальным лицом, пусть даже только в этом аспекте — взлетела на лоб.
— Ага, — сказал Понтер. — Когда железо-никелевый метеорит врезается в Землю, он намагничивается в направлении магнитного поля Земли.
Арнольд на секунду задумался.
— Ну да, наверное. Это как железный прут намагничивается, если стукнуть по нему молотом.
— Точно, — сказал Понтер. — Но если ваш народ узнал о сменах полярности не по метеоритам, то как тогда вы догадались, что полярность периодически меняется?
— Спрединг морского дна, — ответил Арнольд.
— Что? — переспросил Понтер.
— Вы знакомы с тектоникой плит? — спросил Арнольд. — Ну, дрейф континентов и всё такое?
— Континенты движутся? — спросил Понтер, сделав безмерно удивлённое лицо. Но сразу же поднял руку. — Нет-нет, в этот раз я действительно шучу. Да, мой народ знаком с этим явлением. В конце концов, совпадение береговой линии Ранеласса и Подлара трудно не заметить.