— Ага, — сказала Мэри. — Здесь Канада более всего знаменита своим пивом. Это такой напиток из продуктов брожения зерна.
Понтер подмигнул.
— Ты им, должно быть, очень гордишься.
Мэри подвела его к одной из меньших групп, сидящих вокруг круглого стола.
— Карлос, ты не возражаешь? — спросила она у эфбээровца.
— Я присяду вон там, хорошо? — сказал тот. — Сегодня я уже наслушался про окаменелости больше, чем достаточно. — Он подошёл к бару и сел на табурет, но развернулся лицом к залу, а не к бармену.
Мэри повернулась к столу.
— Разрешите присоединиться?
Трое сидящих за столом людей — двое мужчин и женщина — были поглощены оживлённой беседой, но, взглянув на них, тут же узнали Понтера.
— Господи, да конечно! — воскликнул один из мужчин. У стола стоял один пустой стул; он быстро притащил ещё один от соседнего.
— Чем обязаны таким удовольствием? — спросил второй мужчина, когда Мэри и Понтер уселись.
Мэри подумала, не сказать ли часть правды: за этим столиком и поблизости от него никто не курил, а стулья стояли таким образом, что вокруг стола больше не оставалось места — она не хотела, чтобы Понтера окружила толпа. Но вторую часть правда она озвучивать не собиралась, а она состояла в том, что Норман Тьерри, напыщенный самопровозглашённый эксперт по неандертальской ДНК из UCLA, сидел на другом конце помещения. Он наверняка помирал от желания познакомиться с Понтером, но теперь ему этого не удастся.
Однако в конце концов Мэри решила просто пропустить вопрос мимо ушей.
— Это Генри Бегущий Олень, — сказала она, указывая на мужчину-индейца лет сорока. — Работает в Университета Брауна.
— Работал, — поправил её Генри. — Перебираюсь в Чикагский.
— Вот как? — сказала Мэри. — А это, — она указала на светлокожую женщину лет тридцати пяти, — Анджела Бромли из Американского музея естественной истории в Нью-Йорке.
Ангела протянула правую руку.
— Очень рада познакомиться, доктор Боддет.
— Понтер, — сказал Понтер, который уже догадался, что в этом обществе не принято обращаться к человеку по имени, пока он не предложит этого сам.
— А это мой муж Дитер, — сказала Анджела.
— Здравствуйте, — сказали Мэри и Понтер одновременно. Потом Мэри продолжила: — Вы тоже антрополог?
— Нет-нет-нет, — сказал Дитер. — Алюминиевый сайдинг.
Понтер взглянул на него, наклонив голову.
— Вы это хорошо скрываете.
Мэри рассмеялась, глядя на сбитые с толку лица остальных.
— Вы привыкнете к его чувству юмора.
Дитер поднялся на ноги.
— Давайте я вас чем-нибудь угощу. Мэри — что будете пить? Вино?
— Белое вино, спасибо.
— Понтер?
Понтер задумался, явно не зная, чего попросить. Мэри склонилась к нему.
— В барах всегда есть «кока-кола», — сказала она.
— «Кока-кола»! — радостно воскликнул Понтер. — Да, конечно.
Дитер ушёл. Мэри взяла несколько печенюшек из деревянной плошки в центре стола.
— Итак, — сказала Анджела, обращаясь к Понтеру, — надеюсь, вы не возражаете против пары вопросов. Вы поставили то, чем мы занимаемся, с ног на голову.
— Я не специально, — сказал Понтер.
— Разумеется, — усмехнулась Анджела. — Но всё, что мы слышим о вашем мире, противоречит тому, что мы, как нам казалось, знаем.
— К примеру? — сказал Понтер.
— Ну, скажем, говорят, что ваш народ не занимается сельским хозяйством.
— Это так, — сказала Понтер.
— Мы всегда считали, что сельское хозяйство — необходимая предпосылка для развитой цивилизации, — Анджела отхлебнула из своего стакана.
— Почему? — спросил Понтер.
— Ну-у… — сказала Анджела, — видите ли, мы считали, что только сельское хозяйство может обеспечить надёжный источник пищи, который позволил бы людям заняться другими делами: стать учителями, строителями, чиновниками и так далее.
Понтер медленно покачал головой, словно ошеломлённый услышанным.
— В нашем мире есть люди, которые решили жить простой жизнью, как жили наши предки. Как по-вашему, сколько времени у одного такого лица… — Мэри знала, что в языке Понтера имеется гендерно-нейтральное местоимение третьего лица; вероятно, это его Хак попытался таким образом перевести, — …уходит на то, чтобы прокормить себя и тех, кто от него зависит?
Ангела слегка пожала плечами.
— Думаю, немало.
— Напротив, — сказал Понтер. — Совсем немного, если количество зависимых лиц невелико. Заботы о пропитании занимают примерно девять процентов времени. — Он остановился, то ли подсчитывая в уме, то ли дожидаясь, пока Хак произведёт пересчёт. — Где-то шестьдесят часов в месяц.