Однако каменные деньги на Япе еще можно увидеть почти на каждом шагу. Огромные каменные диски стоят перед жилищами островитян как свидетельство благосостояния хозяев. Почти в каждой деревне есть свой «банк». За каменные диски еще и сейчас можно купить свинью или участок земли, однако новая валюта больше не изготовляется на Белау. Островитяне пользуются также, правда не без отвращения, бумажными долларами.
«Эрозия» древних обычаев Япа прогрессирует так быстро, как никогда раньше. Магазины завалены одеждой, продуктами, побрякушками, которые совсем не нужны островитянам, но благодаря своей новизне порождают желание обладать ими.
Натуральное хозяйство здесь давно исчезло, и жители уже не в состоянии прокормить себя. Отсюда — импорт продуктов питания. При отсутствий рабочих мест деньги, необходимые для этой цели, поступают в форме дотаций. Остальные средства получают благодаря занятости населения в чрезвычайно разросшемся административном аппарате. Так и течет жизнь на Япе — довольно сытно, но лениво. Никто рыболовством не занимается, ведь можно купить японские консервы, никто не выращивает кокосовые пальмы, потому что есть возможность получить не меньше денег, проводя положенное время «работы» за столом в учреждении. Так внезапно Яп в числе других островов Микронезии опутали щупальца гидры бюрократии, совершенно чуждой до недавнего времени островному обществу.
Фалу и митмит
Я основательно осмотрел Колонию, так как весь поселок легко обойти во время небольшой прогулки. Бросил взгляд на развалины старого испанского форта, на месте которого расположилась больница, немного постоял над развалинами немецкого центра связи, соединявшего некогда остров с Гуамом, Целебесом (Сулавеси) и Шанхаем, сровненного с землей артиллерийским огнем английского корабля «Минотавр» в августе 1914 г.
Война белых людей охватила и этот островной мир, как будто ему недостаточно обычных тайфунов, периодически уничтожавших имущество островитян. Так, например, одним из них в 1925 г. были снесены практически все жилища на Япе. В то время под покровительством международного права японцы перестраивали Яп и другие острова Микронезии на свой лад. Для жителей Япа это означало, между прочим, принудительные работы. И они рыли в своих зеленых холмах туннели для крупнокалиберных пушек, охраняющих порт, строили взлетные полосы для японской авиации и добывали из скудных залежей никель, предназначенный для военной машины Японии.
Это были скверные времена для островитян. Число жителей уменьшилось наполовину при самом низком показателе рождаемости и самом высоком уровне смертности во всей Микронезии.
В этой связи не без удивления отмечается второе нашествие подданных Страны цветущей вишни на острова уже в наши дни. На сей раз его осуществляют люди, нанятые на работы по расширению порта и углублению гавани. Трудолюбивые, прекрасно оснащенные техникой, японцы выполняют поставленные перед ними задачи. Что ж, им это обходится наверняка дешевле, чем американским фирмам, их предложения более выгодны, и вот они строят здесь почти то же, что теперешние заказчики-американцы разбомбили в 1944 г. Так живет микронезийский мирок.
В один прекрасный день я поднялся на небольшую возвышенность Мирмар, господствующую над главной лагуной Колонии. В старом общинном доме разместился городской музей. Старый фалу, расположенный, как водится, на каменном возвышении, представлял собой изумительную постройку. Разумеется, в ней не было ни единого гвоздя и ни единого деревянного колышка. Все балки, поддерживающие огромную крышу, искусно связаны лыком и веревками, плетенными из кокосового волокна. Постройка, безусловно, отвечала самым высоким требованиям музеев шедевров деревянного зодчества. Экспонаты, пожалуй, не столь интересны и представлены не лучшим образом: немного выцветших фотографий, несколько фэи внутри и снаружи, циновки, корзины, домашняя утварь, гребни, немного раковин каури. Однако все это косвенным образом свидетельствовало о том, как, в сущности, немного было надо человеку для вполне сносной жизни на острове Яп. Старый фалу имел еще одно огромное достоинство: в нем прохладно, несмотря на полуденный зной. Да здравствуют древние зодчие!