Самым неприятным было то, что в его теории поля не нашлось места для атома и его составных частиц (электронов, протонов и нейтронов), которые казались «аномалиями в поле», как ложка дегтя в огромной бочке меда. Несмотря на эти недостатки, его уверенность в том, что концепция чистого поля, свободного от «аномалий», т. е. концепция строения атома как частицы и атомного характера энергии, является единственным правильным подходом к упорядочению Вселенной и что со временем у «поля» найдется место для «непослушного ребенка» микрокосмоса — атома и громадных сил, заключенных внутри него.
За поисками Эйнштейном объединенной теории поля— на деле поисками единой системы законов, управляющих Вселенной звезд и галактик и Вселенной атомов, из которых состоят звезды и галактики,— стоял один из величайших научных споров в истории человеческой мысли, касающийся основных положений, разделяющих философов в течение многих веков: монизм против дуализма, последовательность против прерывистости, причинность против случайности, свободная воля против детерминизма.
Эйнштейн верил, что физическая Вселенная — это одно непрерывное поле, управляемое логической системой законов, в соответствии с которыми каждое индивидуальное событие неумолимо управляется неизменными законами причинности. С другой стороны, огромное большинство современных физиков отстаивают квантовую теорию и как следствие ее — прерывность Вселенной, состоящей из отдельных частиц и квантов (атомов) энергии, где вероятность заменяется причинностью и детерминизм — случайностью.
В соответствии с квантовой теорией, одним из основателей которой был сам Эйнштейн, физическая Вселенная двойственна по своей природе: все в ней обладает свойствами и частиц, и волн. Эта теория (относится только к атому, в то время как теория относительности применима и ко Вселенной в целом) является одним из краеугольных камней гейзенбергского принципа неопределенности, в соответствии с которым невозможно заранее предсказать отдельные события, так как все знание основывается на вероятности и в лучшем случае может выполнять функции статистики в природе. Более того, принцип неопределенности вел к принятию современными физиками (за исключением Эйнштейна) положения о том, что детерминизма и причинности в природе нет.
Эйнштейн находился в гордом одиночестве. Признавая, что с помощью квантовой теории были блестяще раскрыты многие тайны атома и явление радиации, которые не могла объяснить ни одна другая теория, он тем не менее настаивал, что теория прерывистости и неопределенности, двойственности частицы и волны, и Вселенной, не управляемой причиной и следствием, является «незаконченной теорией» и в конечном счете будут открыты законы последовательной единой Вселенной; зная их, можно будет предсказывать любое событие.
«Не могу поверить,— говорил он,— что бог играет в кости с космосом». «Скорее,— говорил он в другой раз,— бог хитроумен, но он не зловреден».
Как это ни парадоксально, с течением времени образ Эйнштейна — человека стал все более и более туманным, а легенды о нем все шире распространялись среди масс. Люди знали его не только как создателя теории Вселенной, смысл которой они и не надеялись понять, но и как гражданина мира, одного из выдающихся духовных руководителей века, символ человеческого духа и его возвышенных надежд.
Доктор Филипп Фрэнк, биограф Эйнштейна, писал о нем в 1947 г.:
«Мир, окружавший Эйнштейна, сильно изменился с тех пор, как он опубликовал свои первые открытия..., но его отношение к окружающему миру не изменилось. Он остался индивидуалистом, который предпочитал не вступать в общественные отношения, и в то же время продолжал быть борцом за социальное равенство и братство людей.
Многие выдающиеся ученые жили в знаменитом университетском городке (Принстоне), но ни один из них не видел в Эйнштейне очередную знаменитость города. Для жителей Принстона, как и для всего мира, он был не просто великим ученым, а скорее легендарной фигурой двадцатого века. Дела и слова Эйнштейна не просто записывались и обсуждались как факты, а каждое его слово имело символическое значение...»
«Святой», «благородный», «милый» — так характеризовал его каждый, кто знал его хотя бы немного. Он излучал юмор, теплоту и доброту. Он любил шутки и живо на них реагировал.