— Проклятие! Посмотри, этот парень сейчас упадет и размозжит себе голову! — крикнул Бухгольц и кинулся, чтобы снять мальчика с пирамиды.
— Плиз[94], не мешайте детям! Это они сочиняют драму из американской истории, а не просто так забавляются. Они дают представление. Маркс, что вы представляете? — спросила мать у индейца, сидевшего наверху.
Дети ее не слышали — из-за воплей, крика и стука невозможно было разобрать, кто что говорят. Не стихавший истошный рев, по-видимому, помешал в конце концов Мошковичу работать. Он появился из соседней комнаты и утихомирил детей.
— Маркс, слезай! Лассаль, перестань! Свобода, уймись! — кричал отец.
Когда дети несколько притихли и стало слышно друг друга, Фрейер проговорил:
— И нашел же ты, куда забиться, Мошкович, мы еле до тебя добрались.
— В этом доме жил Эдгар По! В этой комнате, тут, на этом самом месте, — он ткнул пальцем туда, где Свобода завертывала отцовские книги в мамины платья, — Уолт Уитмен написал свои лучшие стихи. — Мошкович говорил с гордостью, улыбался в свои черные усики и рукой поглаживал свою густую черную шевелюру.
— Что-то ты опять плутуешь… Уолт Уитмен, всему миру известно, жил всю жизнь в Бруклине, а дом Эдгара По здесь знает всякий, — возразил Фрейер.
— Вот как! А я готов пари держать, что Эдгар По жил в этом доме двадцать три года, а Уолт Уитмен — три года. Только поэтому я и снял эту квартиру. Вчера вечером был у меня Джек Лондон — он приходит ко мне всякий раз, когда приезжает в Нью-Йорк, — мы с ним кутили целую ночь… Он предлагал мне обмен: отдать ему этот дом за все добро, что у него в Калифорнии. Он готов в лепешку расшибиться, только бы получить этот дом.
— Ну, а ты, конечно, не хочешь? Велл! Весьма возможно. Хватит об этом доме. Скажи мне лучше, Мошкович, осталось у тебя что-нибудь от вина, которое вчера пил Джек Лондон? Мы умираем от жажды. Хлеб у нас с собой.
— Там еще должно быть, — в замешательстве пробормотал Мошкович, — где у тебя хлеб?
— Этот верзила по дороге сюда откусил кусок, я не виноват, — сказал Фрейер, передавая хлеб миссис Мошкович.
— Это вы хорошо сделали, — произнесла она, — Маркс, Лассаль, Свобода!
— Почему ты дал им такие странные имена? — спросил Фрейер.
— Его имя я изменю, — Мошкович показал на Маркса, — дам ему литературное имя, не политическое. Буду звать его Уолт Уитмен, а то, может, совсем Джек Лондон, по имени моего друга. А ему, — показал он на Лассаля, — я тоже дам другое имя. Когда-то я был социалистом, теперь — нет. Буду звать его Изаи. Знаешь почему? Изаи просил меня назвать мальчика его именем. Изаи слушал его игру и сказал мне так:
«Мошкович, — сказал он, — я старый человек. У меня в целом мире никого нет. Назови своего ребенка моим именем, и я, когда умру, оставлю ему в наследство мою скрипку». Больше он ничего не сказал, только повернулся лицом к стене, вытер платком слезу, потом подошел к мальчику и поцеловал его в голову. Тогда я сказал ему: «Мон ами Изаи, сэ вотр фис!»[95] И я сдержу слово. А она, — Мошкович показал на девочку, — будет и впредь называться Свободой, это имя мне нравится. Павлова, Гижинская, Фокины, увидев, как она танцует, просили меня так ее и звать — Свобода! Понимаешь? «Свобода танцует!» Бакст рисует эскиз костюма для нее, для Свободы, — целиком в красной гамме. Айседора Дункан приходит ко мне каждый день, не дает покоя, просит отдать Свободу в ее школу, чтобы девочка танцевала с ней. Я говорю ей: «Айседора, Свобода не для тебя. У тебя есть твой классический ритм, ты подсмотрела греческие фигуры на греческих горшках и подражаешь им, а Свобода — это революция! Ее ритм — отрывистый. Она не будет гармонировать с тобой». Айседора, понимаешь ли, выражает дух классицизма через крепкую прямую линию, а Свобода — это дух нашего времени, короткая обрубленная линия. «Ман адар!» — Мошкович обратился к дочурке на языке их собственного изобретения и замурлыкал какую-то мелодию, потом ушел в соседнюю комнату, где стояло пианино, и ударил по клавишам.
Свобода в одну секунду стащила с себя рубаху и голая, в чем мать родила, начала исполнять какие-то фигуры среди разбросанных на полу стульев, простынь, платьев и книг.