Первым произведением Шолома Аша, обратившим на себя внимание критики, была повесть «Городок», опубликованная в 1904 году. В ней молодой писатель рассказывает о физически крепких, духовно красивых людях Городка, живущих по законам, исстари установленным их богом и законодателями. Взращены они на доброй земле, у берегов мутных рек, в садах, где влажная прохлада и фруктовые деревья. Их загорелые лица словно отлиты из массивной бронзы. «Каждый имеет дюжину детей и проживает свои сто двадцать лет, не зная горя и страданий». В повести отсутствует тема нищенской сумы, тема, которой так много внимания уделили и своем творчестве Менделе Мойхер-Сфорим и Шолом-Алейхем. Аш идеализирует «верхи Городка», не замечая ни жестокости, ни бессердечия «образованного» и зажиточного еврейского мещанства. Он не понимал, что Польшу XX века, вступившую на путь бурного капиталистического развития, раздирают внутренние противоречия, что в ее городах и селах происходит резкая общественная дифференциация и острая классовая борьба, не замечал бездны социального горя, не задумывался над тем, что добро для одного является злом для другого. Писатель не терзался вопросом, как избавить людей от нищенской сумы, как изменить общество, основанное на принципе «либо ты грабишь, либо другой грабит тебя».
Шолом Аш как-то сказал, что темой «Городка» пронизано все его творчество. Действительно, настроение повести «Городок» присуще многим произведениям Аша. Ярко оно выражено, например, в рассказах «Богач Шлойме» и «Койлерский переулок». В характере лиц палестинских очерков и библейских повествований также заметны черты персонажей повести «Городок». Да и книга «В пламени тернового куста», написанная в 1946 году и ставшая своеобразным реквиемом жертвам фашизма, во многом воссоздает образы «Городка». Антифашистские новеллы этой книги проникнуты тревожными раздумьями писателя о судьбах человека и цивилизации. Показывая зверства нацистских каннибалов в мрачные годы гитлеровской оккупации Польши, Аш поднимается до широких обобщений, гневно протестует против войны и насилия.
Почти одновременно с повестью «Городок» увидело свет первое драматическое произведение Аша — двухактная пьеса «По течению». В беседе с польским литератором Стефаном Наперским Аш вспоминал: «Когда я впервые приехал в Краков и Закопане, мною заинтересовались С. Виткевич, профессор Алиновский, Жеромский. Они знали меня по польским переводам моих новелл. В то время я дебютировал со своей пьесой „По течению“, которую решила перевести на польский язык жена Виткевича»[2]. Первое сценическое создание Аша осталось незамеченным как для еврейского, так и для польского театра. Зато вторая его пьеса «Мошиахс цайтн»[3] в переводе Евг. Троповского была поставлена в Петербурге в театре В. Ф. Комиссаржевской.
Огромный успех выпал на долю третьей драмы Аша «Бог мести». Герой этой пьесы Янкель Шапшович, содержатель дома терпимости, стремясь прикрыть именем бога свои темные дела, заказывает свиток священной торы, чтобы сделать его охранным талисманом для своей дочери. Но талисман не помогает, и она оказывается среди девиц публичного дома.
Пьеса явилась выражением протеста против святош, а вместе с ними и против бога и вызвала множество нападок на автора со стороны клерикалов и мещан. Она обошла многие сцены Западной Европы и России. Привлекла она внимание и советского театра — первой значительной ролью С. Михоэлса была роль Шапшовича.
Театр Аша с исключительной экспрессией рассказывает о распаде патриархальных основ еврейской семьи, раскрывает внутренний мир людей, вступивших в непримиримый разлад с местечковым бытом.
К апреле 1905 года писатель участвовал в демонстрациях рабочих Варшавы.
Революционные выступления народных масс Аш отразил в зарисовках «Моменты дней свободы». Они написаны с большим подъемом. Писатель всецело на стороне народа, он удивительно верно подметил, что революция для пролетариев — праздник: «Празднуй, беднота, свой праздник, свой красный праздник…»
Красное знамя, писал Аш, указывает путь. Это рабочее знамя. «Темной ночью во мраке погреба мать-Нужда сучила нитку, сестра-Чахотка нитку заправила в станок, а братец-Голод ткал полотнище знамени.
2
Цитирую по книге Я. Местеля «Литература и театр», Нью-Йорк, 1962, стр. 82 (на яз. идиш).
3
«Мошиахс цайтн» — «Времена мессии». В переводе Е. Троповского называлась «На пути в Сион».