Затем ганта приступил к набору гвардии и увидел большие перспективы. Вокруг монастыря собрались целых три наемных бригады: полк Палящего Солнца, бригада Святого Страуса и нотряд Пасынков. Конечно, наемник любого полка охотно перейдет на службу в гвардию владыки! Так что кандидатов — около трех тысяч, а нужно — меньше трех дюжин. Главный вопрос: как выбрать? Но тут Бирай не сплохует: уж он умеет отличить льва от шакала! Сама предстоящая задача весьма радовала ганту, а вдобавок он заметил среди наемников детей Степи, и так воодушевился, что готов был день и ночь прославлять воскресшего владыку. Тот факт, что полгода назад этот самый владыка громил войска Степи, ничуть Бирая не смущал.
— Ладно, — окончил ганта получасовый рассказ, — недосуг мне с вами, дел по горло. Ты, Низа, смотри, чтоб толстяк завтра был на ногах! Владыка назначил его чашником, а гвардия-то пьет с вождем из одной бочки. Давай, Хармон, подсуетись, добудь нам лучшего вина!
А Низа — большой молодец. Пока Бирай чесал языком, она не хлопала глазами, а взялась за дело. Раздела Хармона до пояса, ощупала ребра, осмотрела синяки, приготовила ветошь для припарок, сбегала к монастырскому брату-лекарю, попросила каких-то трав.
— Откуда ты знаешь, как лечить синяки?
— Славный, если б тебе доставалось столько же, как мне…
Он стал хвалить ее, а Низа отмахнулась:
— Не трать слова на глупости, а лучше расскажи: что тут случилось? Я совсем запуталась: император воскрес или Охотник умер? Мы сдались путевцам или они нам?
Теперь была очередь Хармона произнести речь. Он повел обстоятельный рассказ, изредка прерываясь на стоны и охи. Когда монолог окончился, Низа нахмурила брови, погрызла палец, обдумала ситуацию и сказала:
— С Адрианом, вроде, понятно: когда он упал в реку, то не умер, а выплыл. Чтоб его не убили, ушел скитаться по Степям и новое войско набирать. С путевцами тоже ясно, да не совсем: Адриан — владыка, но у него только ган Бирая, а у Лабелинов — два полка. Кто главнее — не пойму. Но первый вопрос для меня: что мы с тобой теперь будем делать?
Хармон, лучась от самодовольства, пояснил:
— Владыка вернется в столицу, женится на Минерве и снова сядет на трон. Ему понадобятся всякие придворные, министры, вельможи. Я стану министром небесного мореходства, а ты — моей… — он запнулся, когда внезапно, само собою на язык прыгнуло слово «жена», — …моей помощницей.
— Славный, а министр — это кто?
Хармон пояснил.
— А чашник при дворе — это тот слуга, который наливает вино?
— Он самый.
— Как ты успеешь и то, и другое? Думаешь, владыка будет пить совсем мало?
Хармон рассмеялся:
— Наивная моя девочка! Чашником он меня назвал только затем, чтобы спасти от Лабелинов. Видишь ли, лорды не имеют права обижать слуг императора. Адриан хотел защитить меня, потому фиктивно назначил слугой.
— А фиктивно — это как?
Он пояснил.
— Адриан поступил великодушно, — сказала Низа и тут же нахмурилась, почуяв подвох в собственных словах.
— Не думаю, что дело в великодушии. Адриан знает, что я буду ему полезен, потому сохранил меня и приблизил. Девочка моя, Адриан — большой любитель прогресса, всех этих новшеств, чудес науки. А я — единственный в мире владелец великого изобретения!
— Значит, владыка уже назначил тебя министром?
— Еще нет, но дело за малым. Мы с ним просто не успели поговорить наедине.
Чего скрывать: Хармон получил много удовольствия, произнося эти слова. Он, Хармон-торговец, запросто поговорит с императором, еще и наедине! Вот что значит — стать любимцем богов! Отрекся от Светлой Сферы, поклялся жить по правде — и сразу успехи посыпались градом! Даже три удара барона, будь он неладен, можно считать успехом. Хармон год в страхе бегал от Лабелинов — а теперь получил три тычка, и все окончилось. Он под личной защитой императора — кто посмеет тронуть!
Благостные мысли убаюкали Хармона.
— Низа, дорогая, принеси-ка нам чего-нибудь перекусить, а потом будем спать ложиться.
— Конечно, славный. Я лягу тут, рядом, вдруг ночью тебе станет хуже.
Он аж покраснел от удовольствия. Правда, Низа добавила: «Вот здесь, на полу» — но и то приятно. Она ушла за едой, а Хармон погрузился в сладкие мечты и задремал.
Разбудил его звук открывшейся двери: в келью вошел владыка Адриан, сопровождаемый Хагготом и братом Викентием.