Джоакин распрощался с Гарри. Сказал: спасибо, что ты был мне верным другом, хотя знал меня так мало. Сказал: ты был славным парнем. Может, кто-нибудь скажет, что плохо убивать людей Предметами. Но ты молодец, что не дрогнул, а начал стрелять. Без тебя нам бы всем — конец.
Когда опустили гроб, бросил горсть земли в колодец, зажег свечу на камне, утер влагу с глаз и собрался уходить, но тут вышло замешательство.
Сам граф Шейланд тоже пришел попрощаться с цирюльником, и мастер Сайрус после похорон обратился к лорду с вопросом:
— Ваша милость, как быть с северянами? К великому сожалению, мне плохо известны их погребальные обычаи. Каюсь, тут мое мастерство имеет изъян. А хоронить покойника вопреки обычаю — это все равно, что плюнуть на грудь Ульяне Печальной. Не прикажете ли сохранить тела в леднике и с оказией отправить в Первую Зиму?
Граф уставился на него с удивлением:
— О чем вы, мастер? Какие похороны?! Бросьте их свиньям!
Сайрус долго глядел на графа, но все не мог уловить смысла сказанного. Тем временем Мартин кое-что подсказал брату, и тот изменил приказ:
— Верно, сделаем назидание для горожан. Пусть видят, что бывает с моими врагами! Вколотите столбы вдоль рва, чтобы видно было с улиц, и развесьте трупы.
Мастер Сайрус нахмурился:
— Простите, милорд, но это же приведет к обидному для покойников результату. Под влиянием мух и ворон тела приобретут неприятный вид, скоро на них нельзя будет смотреть без содрогания. Души умерших оскорбятся, если глянут со Звезды и увидят такое зрелище!
— Тьма сожри, тем лучше! Пусть они там, на Звезде, лопнут от обиды! Развесить по столбам!
— Ваша милость, никак невозможно, это злейшее нарушение порядочка!
Ситуация зашла в тупик. С одной стороны, похоронщик был всего лишь простолюдином, и граф мог плетью научить его покорности. Но с другой, Сайрус являлся подлинным мастером своего ремесла, весьма нужного в данную минуту. Кроме того, Сайрус, как и лорд Мартин, сохранял полное спокойствие в эти дни, подавая всему замку пример стойкости. Было бы глупо вывести из строя столь ценного человека.
Сошлись на компромиссе, который предложил один из рыцарей: повесить на столбах только двенадцать кайров, а греев оставить в холоде и похоронить позже. Граф согласился на это, поскольку все равно не имел достаточно людей для установки целых сорока столбов. Мастер Сайрус скрепя сердце признал, что кайры участвовали в предательстве леди Ионы и потому должны понести посмертное наказание. Но уж греи — люди подневольные, и их он точно в обиду не даст.
Копатели трудились до поздней ночи и успели поставить семь столбов. Чтобы облегчить работу воронам, северян раздели донага, однако оставили главную примету кайров. На столбах повисли голые трупы с двуцветными тряпками на плечах.
Это зрелище стоило графу двух человек из гарнизона. Пара копателей просто исчезла без следа. На следующий день граф объявил, что послал их с важным поручением, но люди поняли, в чем дело. Кое-кто слышал, как эти двое волокли на столб последнего кайра и шептались меж собою:
— Нетопыри такого не простят. Бежать надо…
* * *
Третьим утром в замок явился вооруженный отряд. Пятнадцать воинов — довольно крепких, на взгляд Джоакина, — а с ними невысокий тип в круглых очках и с холеными усиками. Этот парень носил жилет и сюртук, весьма подходящие какому-нибудь клерку. Имя он имел соответствующее: Перкинс. Скажи кому-нибудь: «Вообрази-ка парня по имени Перкинс» — опишут тебе кабинетную крысу с протертыми локтями и учетною книгой подмышкой. Этот был именно таков.
Граф пригласил Перкинса в кабинет, а заодно — Джоакина и Айви в качестве своих охранников. Там он повел с гостем занятный диалог.
— Почему столько?
— Тревожно, милорд.
— Что так?
— То да се, брожения. Говорят много.
— Бегут?
— Нет, милорд. Но и очередей нет.
— За гречкой?
— И за мукой, и за солью.
Клерк с графом переглянулись так хмуро, будто один сообщил, а другой услышал крайне печальную новость. Джоакин, хоть и должен был молча охранять графа, все же счел нужным вмешаться и подбодрить:
— Милорд, это же хорошо, что нет очередей за продуктами питания. Значит, мещане чувствуют уверенность в будущем!
Двое снова переглянулись, клерк спросил:
— Он самый, милорд?
— Как видишь.
— Посвящен?
Граф оставил это без ответа и повел дальше странную беседу:
— Нужны кулаки.
— Приходят. Стало больше, чуют потребность.