— Я все еще верю.
— Милый… — альтесса прильнула к его шее. — У тебя есть верный воин, кайр Джемис. А у него — странная девица по имени Гвенда, у которой дар: говорить с Предметом. Ради этого дара ты и взял ее в поход, иной пользы от Гвенды нет. Разве только утеха для Джемиса…
— Предлагаешь связаться с Кукловодом? Но зачем?
— Неужели не очевидно? Чтобы дал слово Ионе.
— Она мертва!
— Вот и проверим.
— Она мертва. Нечего проверять.
— Вот и проверим, нечего ли.
Альтесса лизнула ухо Эрвина, и он оттолкнул ее локтем.
— Какую игру ты ведешь? Высмеивать мое горе — это слишком мерзко, даже для тебя.
— Слишком мерзко?.. Слишком мерз…
Тревога разрыдалась. Уткнулась лицом в его спину и стала утирать плащом слезы, что ручьями лились из глаз.
— Как ты можешь… Я же… ради тебя… от всей души…
Кайр Джемис тоже что-то говорил, Эрвин не мог разобрать: все заглушали стенания альтессы. Он попытался изгнать ее усилием воли, но не достиг успеха. Мысленно зашипел:
— Прекрати же, тьма тебя! Я сказал слишком резко, не хотел обидеть. Извини!
Плач мгновенно утих.
— Милорд, вы меня слышите? — повторил кайр Джемис.
— Теперь слышу. Что вы говорили?
— Только проверял, здесь ли вы. Не летайте в облаках, будьте готовы.
— К тому, что вы внезапно изречете мудрость?
— К тому, что придется бежать со всех ног.
Джемис указал на ближайший бастион. Его площадка до отказа заполнилась лучниками. Ганта прав: стрела из длинного лука достанет их на такой дистанции. Конечно, доспех она не пробьет, но, создав плотный ливень стрел, лучники могут поразить слабые точки брони, а также лошадей. Значит, если начнется стрельба, нужно уходить немедленно.
— Видишь? — Шепнул он альтессе. — Ты появилась не ко времени.
— Зато теперь ты знаешь, что я умею искренне рыдать. Я начну оплакивать Иону так горько, что ты промокнешь от моих слез! Как только поверю в ее смерть.
— Я не стану говорить с Виттором. Противно слышать его голос.
— Умоляю, потерпи одну минуту! Больше не потребуется.
— И он примет мое обращение за признак слабости. Будто я хочу договориться!
— Так запугай его! Скажи что-нибудь грозное. Когда ты придешь за ним, даже стены Уэймара задрожат от страха.
— Это же глупо.
— Ты вспорешь ему живот, вытащишь кишки и задушишь его ими.
Против воли Эрвин представил это наглядно.
— Какая мерзость!
— Ну, извини, дорогой. Я создана для любви, а не угроз. Придумай что-нибудь получше.
— Глядите, милорд, — вмешался кайр Джемис.
Ворота замка раскрылись, выпустив колонну всадников. Тяжелая кавалерия. Рыцари в полных доспехах на бронированных конях. Дюжина, вторая, третья… Полсотни. Втрое больше, чем северян.
— Они медлительны, — сказал Джемис. — Если мы ускачем, они не догонят.
— Знаю.
— А если вступим в бой, то не справимся с ними.
— Знаю, Джемис.
Эрвин прилип взглядом к голове вражеской колонны. Знаменосец вздымал к небу вымпел графа Эрроубэка. Рядом со знаменосцем скакал очень худой рыцарь без копья, вооруженный лишь полуторным мечом. Он клонился вперед, будто не мог привыкнуть к тяжести доспеха. Пожалуй, это и есть граф Эрроубэк. Зачем только он взял с собой такую ораву?
— Как думаете, кайр, почему их так много?
— На случай, если переговоры зайдут в тупик.
Кавалерия графа приближалась, набирая ходу и развертываясь широким строем, готовясь охватить северян с флангов. Жеребцы перешли в галоп, земля загудела. Дождь напрягся под Эрвином, всхрапнул, свирепо задышал. Джемис с лязгом опустил забрало, другие воины последовали примеру.
— Отставить, — выронил герцог.
— Милорд, нас атакуют. Не прикажете ли что-нибудь подходящее?
Эрвин вдруг ясно понял, какой приказ был бы самым подходящим. Подпустить их поближе — и самим ринуться в атаку. Ударить прямо в центр вражеского строя, окружить и взять в плен самого графа. Все кончится за минуту, замок откроет ворота. Даже странно, как Эрроубэк допустил такой риск!
— Милорд?..
Но было душно. Ужасно душно, и совсем нет сил. Эрвин лишь качнул головой.
Всадники графа сформировали клещи. Центральный отряд шел прямо на Эрвина, фланговые разошлись далеко в стороны и завершали охват. Эрвин услышал голос Джемиса:
— Мать Корделия, отец Давид, вам лучше укрыться в тылу.
В каком еще тылу?.. Нас окружат через две минуты.
Корделия выронила:
— Не вижу смысла прятаться.
Ганта хмыкнул:
— Было бы где…
Альтесса шепнула Эрвину:
— Ты стал унылым и равнодушным. Иона не любит таких.