— Извини, это для тебя сейчас как ледяной душ, но… Если мы не поговорим сейчас, потом будет тяжелее. Я же вижу, как ты ко мне относишься. Ты как в открытой книге.
…И я хотела бы в будущем остаться друзьями, — закончила она. — Чтобы это не встало между нами, не сделало врагами.
Я кивнул. Умненькая девочка. Правильно, лучше поговорить сейчас, все выяснить и остаться друзьями, чем уловки, недомолвки и большой «бум» когда все накопится. Ведь нам вместе еще ехать и ехать…
— Ты правильно сделала, холодный душ неприятен, но отрезвляет, — угрюмо произнес я. — Когда тренировка?
Ей понравилась моя реакция. Наверное, ожидала бурю, взрыв, эмоции через край. Но я же не девчонка, чего беситься? Я умею проигрывать. Точнее не так, я НАУЧУСЬ проигрывать.
И действительно, что-то захотелось размяться, аж боль в мышцах не чувствуется…
Весь раздраженный подошел к машине, снял и кинул внутрь футболку, оголяя торс. Так легче, меньше потеешь, хоть и больнее получаешь. Настя тоже подошла, порылась в вещах и коротко бросила
— Отвернись
Я сложил руки на груди и уставился нее, нагло и вызывающе. Да, понимаю, веду себя как идиот, винить ее не в чем. Тоже хорош. Прочитал чужие чувства, решил, что одной поклонницей стало больше, и даже не потрудился проверить. А ведь мог же! Я же теперь колдун, эмпат! Почему не поговорил, не прощупал почву? А в это время «посмотрел» бы ее чувства в более спокойной обстановке? Но злость внутри давила, искала выхода, ей было все равно кто прав, а кто нет.
Настя пренебрежительно хмыкнула, отвернулась и стала переодеваться у меня на глазах.
— Мне вот только одно непонятно, — продолжил язвить я. — Ты — здоровая, молодая. Я — лось еще тот. Мы вдвоем хренти где на хренти сколько времени. Что делать будем, когда нам башни посрывает? Как ночью?
Она вдела последний рукав тренировочной футболки, одернула ее и развернулась.
— Да. Это проблема. Только не путай, пожалуйста, гормоны и чувства!
Постояли, помолчали. Кажется, она вновь попыталась навести мост.
— Ты прав, на сто процентов. Наверное, это будет не легко, почти невозможно. Только я не хочу, чтобы это на нас повлияло.
— Это как же? Объясни.
— Ну… Пусть это будет просто разрядкой.
— Дружеский перепих, — не смог сдержаться я и ехидно оскалился. Злость по-прежнему искала выхода. Зря, конечно, но не выплюнуть желчь я не мог.
Она тоже взорвалась. Глаза вспыхнули, сжались в тонкие щелочки, губы сложились в змеиную усмешку.
— Да, мальчик! Считай что так! Только если тебе сильно-сильно повезет, просто неимоверно сильно, и ты трахнешь меня, помни — мое отношение к тебе нисколечко не изменилось! Как ты был дерьмом, тюфяком и неудачником, так им и останешься! Лови!
И остервенело запустила в меня палкой, которую я смог поймать лишь по чистой случайности, чуть не выбив палец.
Фонтан злобы и гнева прорвало. Я поудобнее перехватил «оружие» и стал в стойку. «И сегодня, солнце мое, я пробью твою защиту. Даже если останусь инвалидом…» — произнес кто-то внутри меня. Но совсем не Эльвира.
Два ни в чем не повинных сучка дерева со страшной силой, отдающей в руку их державшим, столкнулись. Бешеная пляска началась.
Сколько это продолжалось — не скажет никто. И она, и я, обуреваемые яростью, пытались достать друг друга. Я в основном только пытался, а она доставала. И часто. И больно. Буду честен, в отличие от меня Настя в ярость берсерка не впала, тренировка была именно тренировкой, а не избиением младенцев. Но действовала предельно жестоко. Если я открывался, случайно, по неопытности, тут же била, без послабления и пощады. Я вновь был весь избит и не падал как вчера только из-за приступа ярости. Я ненавидел себя! Я ненавидел ее! Я ненавидел Эльвиру, за то, что ударила током! Я ненавидел Макса, за то, что этот ушлый тип везде успевает первым! Я ненавидел весь мир! И это позволяло мне не упасть, держаться, каждый раз снова и снова вставать и становиться в стойку.
Надо заметить, Настина система экстремальной тренировки в сочетании с лечебным колдовством дала свои плоды. У меня получалось. Еще бы не получаться, когда весь день, с утра до вечера занимался только этим!..
Ну, не только. Еще боевые проклятья учился плести. Они от остальных отличаются быстродействием. От боевого человеку сразу становится плохо, начинает тошнить, ноги подкашиваются. И чем сильнее воздействие, тем хуже человеку. В перспективе — смерть проклинаемого. И ничего для них не надо, только настрой и эмоции. Чем сильнее страх и ненависть, тем сильнее получается боевое проклятие.