Богомир молчал.
— Элеон, — начал он, — я бы очень хотел познакомить тебя с родителями, но я… сам еще не придумал их.
На лице девочки появилось недоумение. Всю сознательную жизнь Элеон хотела узнать тайну своего происхождение. Но выходит, даже создатель не в курсе, кто она и зачем пришла в этот мир. Элеон растерянно отвернулась к стене. Богомира чувствовал себя неловко перед девочкой, хотя и понимал, что она ненастоящая.
— А вообще-то знаешь! — У старика загорелись глаза. Элеон обернулась. — Хоть у тебя нет родителей, есть твой прообраз — внучка моего брата. И вдруг, если я напишу ее имя, она здесь появится?
Элеон снова улыбнулась. Богомир хлебнул горячего кофе, поудобнее уселся и начал по памяти описывать Мэри Авиафину. Девочку эту он видел всего пару раз. Отец ее, племянник Богомира, спился, и старик его не навещал, но старшенькую дочку запомнил. Рыженькая такая, лет десяти, бойкая, даже мальчишек задирала.
Когда Богомир окончил словесный портрет, что-то сверкнуло, а в коморке появилась Мэри — такая же, какой ее помнил старик. Девочки сразу взялись под руки и побежали меж стеллажей. Мэри и Элеон всё же отличались. Глаза у Мэри были темными, волосы прямыми, и лицо уже.
Вообще умение материализовывать предметы могла сыграть злую шутку с Богомиром, если бы персонажи стали наглеть и досаждать его просьбами. Но Богомир знал, как повернуть эту силу в нужное русло. Теперь персонажи слушались его, ведь никто не хочет быть уничтоженным. Он даже решил посоветоваться с одним из них.
— Без понятия, что здесь происходит, — заключил Хаокин. Запрокинув ноги на стол, он покачивался на стуле Богомира и беззаботно разглядывал потолок. Старик терпеливо ждал вердикта колдуна. Наконец Хаокин, щурясь, посмотрел на создателя и улыбнулся. — Вы интересный человек, Богомир. Говорите, как ваша библиотека стала такой популярной? — Он задумался. — И, повторюсь, не знаю, что происходит. Слишком мало улик, чтобы утверждать. Я не чувствую от вас силы, способной создать подобное, вы не колдун. Я сразу предположил, что вам могли подбросить проклятый предмет, но ничего не обнаружил. И это даже странно. Будто всё окружающее излучает равнозначную энергию. Может, мои сенсоры врут, раз уж я не живой, а, может, — он сделал паузу, — просто все вещи в библиотеке есть одно и то же? Никогда не думали, что ваш мир нереален?
— О. То же самое сказала мне твоя подружка.
— Кто? Ариадна, что ли? Хм-м… Она крайне… эксцентрична, верно? Но я размышляю. Это вполне может быть ловушкой синих плащей. Они создают для своих жертв мирки, точь-в-точь копии их домов, и внутри мирков внушают жертвам идеи. Но что плащам нужно от старика? Не обижайтесь… Как бы объяснить? Вот этот стул, он реален? Кажется, да. Но почему? Мы можем его потрогать, мы его видим, я на нем сижу. Но ведь всегда есть вероятность, что стула нет. Это может быть магия, или иллюзия, или стул находится в другом измерении, или разум создал в моей голове образ осязаемого, видимого стула. То же самое и про наш мир. Всегда можно предположить, что он нереален. Но почему мы этого не делаем?
— А с какой стати? Какие у нас есть доказательства этого?
— Верно! — воскликнул Хаокин, сбросил ноги со стола и перевел на Богомира восторженный взгляд. — Это я и хотел сказать. Недостаточно доказательств. Возможно, изнутри мы не видим картину целиком. Пригласите лучше сюда живого эксперта. А вообще мне кажется, — внезапно его взгляд стал хищным, — вы что-то скрываете от меня.
— Зачем мне это? Знаю, ты любишь запугивать. Я тебя таким написал. Но не делай этого со мной.
Хаокин снова беззаботно стал качаться на стуле. Богомир остановил его.
— А я думаю, — усмехнулся Хаокин, — вы всё знаете, но не можете понять этого. В любом случае я пойду, а то окружающим может показаться, — он прошептал, — что раз мы здесь так долго, мы занялись чем-то непристойным.
После дня, проведенного с этими глюками, Богомир чувствовал себя опустошенно. Всё стало таким противоестественным. Старик уже лег спать, но к нему снова пришла Ариадна, чтобы повыяснять отношения. Ор стоял такой громкий, что ссору решил замять Тай. Он предложил всем выпить в баре. Богомир внезапно согласился.
Одна кружка, вторая, третья… Пьяные танцы. Богомир уже ничего не соображал. Снова его коморка. Новые листы рукописи. Богомир уснул прямо за столом. Правда, спал плохо, урывками что-то понимая. Во сне он куда-то падал, затем появилась девушка с красными волосами. Богомиру казалось, что он ее уже встречал, и это его тревожило.