— Что тебе от нее надо? — Богомир подошел к девочкам. — Идите, идите, малышки.
— Мы просто беседовали. — Хаокин поднялся. — Это разве запрещено?
— Не подходи к ним. Тебе ясно? Иначе я тебя уничтожу.
— Да, да, конечно. Жду не дождусь, — сказал Хаокин, медленно отходя назад и улыбаясь.
— Я серьезно. Ты меня понял?
— Мэри Авиафина… Интересно, очень интересно…
«Какие-то все странные сегодня», — подумал Богомир и вернулся в коморку. Из зеркала на него смотрел моложавый кудрявый парнишка с голубыми глазами. Такой юный, зеленый — так непохожий на самого Богомира. Наверное, Ариадна права. Что полезного он сделал в Игре? Подготовился к уроку с Диной? Поиграл с Серым?
На столе лежали рукописи Богомира. Он взял верхний лист и наугад прочел строчку. Там было написано про брови Ариадны, а сверху зачеркнуто и сделаны пометки чужой рукой. Богомир усмехнулся. Если кому-то и есть дело до бровей Ариадны, то только Ариадне.
Старик снова попытался писать книгу. Не выходило ни слова. Богомир, вроде, знал, что должно случиться с персонажами, но как бы в разброс, не понимая, что за чем следует. Творец отчаялся и положил рукописи в стол. Затем он взял пустую книгу с полки и вывел в ней:
Не удается написать ни слова, ни строчки. Какое разочарование…
Богомир положил перо, подумал, вновь взял и записал:
Сегодня я ее поцеловал снова. И она убежала. Какая она была холодная… Когда я только увидел ее силуэт впервые, я подумал: «Может, это она?» И несколько дней назад мне показалось, что это «она». А теперь я не уверен. Иногда она мне нравится. Очень. А иногда мне плевать. Сердце у меня по-прежнему ледяное. Наверное, я такой же холоднокровный, как и она.
Впрочем, Дина может быть полезной. Она интересно смотрит на игры. Может, мы с Серым что-то упускаем? Надо позвать ее завтра с собой.
Но на следующий день Богомир так и не встретился с Диной. С утра прибежал Серый. Глаза блестящие, голос от восторга дрожит. Нашел какой-то дополнительный уровень в игре, рассказывает про него, запинается, проглатывает слова. Богомира потащил за собой.
Старика это раздражало. Он хотел просто найти выход из Игры, и для этого нужен был пацан. Но Серый уже причислил Богомира к своим друзьям и считал, что взрослому интересно слушать подобный бред. Идем туда, идем сюда! А если «нет, сегодня не хочу», то сразу вопросы и обиды. Мальчик не понимал намеков. Он почему-то считал, что Богомир — такой же рьяный игрок, как и он сам. А играть Серый мог круглосуточно. Особенно в последнее время. Кажется, он не спал уже пару дней. Он был весь такой веселый и нервный от усталости.
От игры к игре, ото дня в день. Вот и неделя прошла. Дина появлялась пару раз — в любое время суток — делала жалостливые глазки и просила уроки. Богомир нехотя соглашался.
Дина не видела причин покидать Игру. В ней девушка бессмертна, ей не нужно выживать, а людям приходится с ней общаться. И никакие доводы Богомира не могли убедить Дину в обратном. Однако она согласилась сопровождать его на клетках.
Дина была удивительна! Она просто не умела играть по правилам. Даже не пыталась. В гонках по круговой арене Дина поехала назад. «Ты ведь должна обогнать Серого», — сказал ей Богомир. «Разве? Я думала, пересечь линию финиша, — ответила Дина и сделала это. — Победила!» В игре с тонущим кораблем на B3, девушка просто села на стол и не двигалась. Богомир открыл люк наверху, залез в него, протянул руку Дине. Но она помотала головой.
— Нельзя победить, так зачем пытаться? — спросила Дина, и вода коснулась ее красных волос.
— Можно попробовать, — сказал Богомир, еще протягивая руку.
Змеиными глазами Дина непрерывно смотрела на него. Вода доставала ей уже до груди, но девушку это не волновало.
— Оттягивать неизбежность смерти? Не хочу тратить силы зря. Я не боюсь умереть.
Комната быстро наполнялась водой, и вот уже Дина скрылась под ее натиском. Богомир продолжал вглядываться в водную бездну. Ему казалось, что оттуда на него до сих пор непрерывно смотрят желтые очи.
«Она как та половинка души, которой мне всегда не хватало, — писал Богомир в своем дневнике. — Она бы рассмеялась, прочитав это». Вдвоем они бегали от Серого, гуляли в экзотических садах, бросали камушки в стражников в то время, как должны были спасать висельников от смерти. В играх перестали существовать правила, в играх исчез всякий смысл — остался лишь тот, что они желали видеть.