- Выходит, - я опять повернулся к Грейвзу, - утащить кувшин куда-то в другое место он не мог?
- Не мог, - согласился старик. - Пирк туго соображает...соображал, - поправился он. - Ему бы мозгов не хватило вынести сосуд куда-то еще. Он и мой ночной горшок-то постоянно выносил в одно и то же место - на клумбу с гортензиями.
Я устало махнул рукой.
- Лейтенант, возьмите людей и обыщите мэрию. И клумбу пусть кто-нибудь проверит.
Время тянулось медленно. От нечего делать я начал разглядывать картины, до которых не успела дотянуться рука Каплана. Стоят, наверно, целое состояние. Пожалуй, прямо сейчас отберу несколько и прикажу упаковать. Что-то продам, а что-то повешу у себя дома.
На одной из картин были изображены пастух и стадо овец. Живопись можно было бы назвать умиротворенной, если б пастух не перерезал одной из овец горло и сцеживал кровь в чашу. Выглядело это настолько реально, что я, сам не чуждый насилия, поёжился.
другой картине приносили только что новорожденного ребенка в жертву. Младенец лежал на алтаре какого-то бога, над ним нависал мужик в сутане с капюшоном, а где-то на заднем плане новоявленная мать с широко разинутым ртом простирала руки. Третья картина изображала некоего демона. Красного, с горящими глазами и мечом в правой лапе. За спиной виднелись крылья. Ну, хотя бы здесь никого не резали.Еще одна картина привлекла моё внимание. Крестоносец в шлеме, похожем на ведро с прорезями, протыкал мечом другого такого же крестоносца, но уже без шлема. Кто бы ни был художником, ему очень четко удалось передать предсмертную агонию протыкаемого: удивленные глаза, раскрытый рот, застывший в беззвучном крике, выпустившие меч руки. Ну и вкусы у старикашки, а по нему и не скажешь.
Грейвз довольно наблюдал за мной, пока я осматривал картины.
- Нравится? - поинтересовался он. - Эта мазня очень широко передает принципы нашего мира. Например, овца. Что вы для себя вынесли, капитан, рассматривая эту картину?
- Что ты - больной. И не знаю, за какие такие заслуги тебя выбрали мэром. Священники таких мэров обычно сжигают.
- Я так и думал! - ничуть не смутился старик. - А теперь объясню, раз вы ничего не поняли. Картина с овцой говорит лишь о том, что беззащитным не место в нашем мире. Да, вы можете до поры до времени кушать травку, взамен отдавая шерсть, но когда пастуху этого покажется мало, он пожертвует вами без всяких сомнений. Отсюда вывод, капитан - лучше быть пастухом, режущим глотки беззащитным овцам, чем наоборот. Впрочем, вы сегодня ощутили это на себе, когда убивали мирных жителей. А они - те же овцы.
- А младенец при чем?
- Новорожденные дети, капитан, ничем не отличаются от тех же овец, с той лишь разницей, что не дают шерсти. Мы приходим в этот мир голыми и беззащитными, даже не умеющими говорить. Да, мы вырастаем, становимся сильными или слабыми, беремся за меч или мотыгу, но сразу после рождения нас могут тут же прирезать, а мы даже этого не почувствуем, поскольку соображать начинаем примерно через год-два. Эта картина олицетворяет такое значение, как «судьба». Если нам суждено быть прирезанными в колыбели, от этого не уйдешь и никак себя не защитишь.
Такой взгляд на вещи меня одновременно интриговал и пугал. Но, не желая прерывать вдруг ставшую интересной беседу, я показал на демона.
- А этот?
- Забавная картина, но не многие её поймут. Таким мы видим зло. Есть демоны, вышедшие из глубин ада, а есть внутренние демоны. Они сидят глубоко внутри нас, они командуют нами, повелевают изнасиловать женщину или прирезать её мужа. И поверьте мне - еще неизвестно, какие демоны хуже. Если с материальными мы еще можем как-то сражаться, то с внутренними борьба происходит намного тяжелее. Если их не кормить периодическим насилием, они вырываются на волю, а потом вы придете в себя, сжимая в руке окровавленный меч и с ужасом оглядывая горы трупов вокруг себя, при этом не помня абсолютно ничего.
Кажется, старик и вправду спятил. От его речей я уже перестал что-либо соображать, но всё же показал на крестоносцев.
- Хорошо, а что показано здесь?
Грейвз ехидно улыбнулся.
- Я заметил, вас эта картина больше всего заинтересовала. Это - слабость веры, капитан. Вам знакомо само понятие веры? Видите этих двух людей? Они когда-то сражались плечом к плечу, верили в одно и то же. Но один из них вдруг понял, что то, во что он верил - ложь. И убил своего друга и соратника, который этого не понял и попытался его переубедить. Мы всегда во что-то верим, капитан. Верим в дружбу, любовь, доброжелательность. Но этот мир не признает таких слов, из-за чего наша вера страдает и рушится. И это часто приводит вот к таким результатам, - старик кивнул на картину. - Брат восстает против брата, муж против жены, друг против друга. Именно в этом слабость такого понятия, как вера. Ибо, когда во что-нибудь веришь, готовься к разочарованию...