Ивашка Востроносое «с товарищи» на 399 пудов 8 фунтов. В 1694 г. в связи с постройкой в Архангельске корабля, который «к морскому ходу годен», снова собрали разных мастеровых людей, в том числе и кузнецов — «и для кузнечной работы кузнецов велено давать в подмочку двинян людей добрых сколько человек понадобица». Тесно связана с обработкой железа специальность оконничника. Наличие ремесленников оконничников (на Холмогорах в 1622 г. их было 5) позволяет считать, что окошки в северных домах были затянуты не только бычьим пузырем, но и слюдой. Слюда собиралась ромбическими или полукруглыми кусками. Полоски слюды перемежались с железными полосками и закреплялись друг с другом гвоздиками. Иногда куски слюды ошивались. Продукция холмогорских оконничников также встречается на устюжском рынке. В 1633 г. холмогорец Иван Оконничник привез в Устюг в числе прочих товаров 60 окончин слюдяных с железом («окончины слюдяные з железом»), «60 окончин нитьми шиты». Более узкая специализация по тем или иным видам изделий у холмогорских кузнецов, вероятно, существовала («ножевой мастер», «ножевник» упоминаются также в переписной книге 1646—1647 гг.), однако трудно достаточно точно определить, на чем специализировался тот или иной кузнец. К тому же северным кузнецам приходилось изготовлять широкий ассортимент изделий.
Холмогорские ремесленники не только удовлетворяли нужды местного населения, но и вывозили свою продукцию на столь отдаленные рынки, как Москва. В работе по меди специализировалась особая группа мастеров — котельники. В писцовой книге Мирона Вельяминова упомянуты лишь два котельника. Начиная со второй четверти XVII в. имена котельников упоминают чаще. Холмогорские котельники работают уже не только у себя дома, но и «отходят» на работу в Устюг. В 1645 г. в Устюг холмогорцы^котельники Петр Андреев с братом пришли из Холмогор на чужом судне «без товара для котельного дела».
С 1652—1653 гг. на кузнечном дворе в Устюге работало четыре холмогорца-котельника. В 1673 г. на Устюг приехал Федор Иванов Титовых, который привез свою медь—1,5 пуда, работал д© 1677 г. и «изделав в судах всю медь», продал. В 1675 г. по специальному челобитью устюжского «головы» холмогорским котельникам было отдано распоряжение приехать на Устюг, захватив с собой «что у них сыщется меди»55.
Котельники отходили на «котельный промысел» в Устюг, иногда с семьями, на несколько лет. Специальным распоряжением в Москву в конце 1665 г. были вызваны холмогорские «котельного дела мастера» — Сидор Грязного, Василий Шарапов, Иван Казаринов и Никифор Мезенец с семьями «на вечное житье»: «А быть им у котельного дела на кормовом дворце».
Любопытно, что в 1749 г. в Петербурге железную пробирную печь для химической лаборатории М. В. Ломоносова делал медник холмогорец Петр Корельский за три рубля, «после чего отъехал».
О медном литье на северных посадах нет почти никаких сведений. Один только раз документы упоминают отливку колокола на Холмогорах в 1621 г. Из других ремесленников, связанных с обработкой цветных металлов, можно назвать серебряников и оловянников.
«ГРЕБЕНЩИКИ ДА ШАХМАТНИКИ, ЧТО НА ДВИНЕ СЫЩУТСЯ»
Обилие изделий из кости на домонгольских древнерусских памятниках позволяет предполагать повсеместную распространенность обработки этого материала, относительно широкие масштабы производства и наличие специальных людей, занятых в нем.
Древнерусские косторезы в своих мастерских обрабатывали все основные сорта кости — животную (скотскую), слоновую, «рыбьи зубы» и рог. Употребление того или иного сорта кости определялось как назначением изготовляемой вещи, так и социальным положением ремесленника и заказчика.
В слоях древнерусских городов домонгольского времени, наряду с костяными гребнями, найдены и деревянные (Новгород, Минск, Новогрудск, Торопец). Схожесть техники производства
костяных и мелких деревянных вещей свидетельствует о том, что костяные и деревянные гребни могли делаться «в одной мастерской, одним и тем же мастером. Наличие костяных изделий со следами токарной обработки (в первую очередь шахматных фигур) дает еще один факт тесной взаимосвязи обработки дерева и кости в ту эпоху. Наряду с изготовлением точеной посуды, деталей мебели, токарь мог использовать свои технические навыки для изготовления определенного набора изделий из кости.
Сведения об обработке кости в XIV—XV в. немногочисленны. Раскопками в Новгороде найдено значительное число деревянных гребней и шахматных фигур, наряду с костяными. Таким образом, своеобразная традиция, выражающаяся в тесной взаимосвязи обработки кости и дерева, продолжает существовать.
Следующий период — XVI—XVII вв. — отличается от всего предшествующего времени обилием как письменных источников, так и самих изделий косторезного ремесла.
Наиболее массовым и доступным костяным сырьем, как и прежде, служила «скотская» или говяжья кость и рог. По мере развития косторезного ремесла начала все шире применяться моржовая и мамонтовая кость, единственным поставщиком которой до XVII в. оставался Север.
До присоединения северных земель к Москве промыслы на Севере, которые велись в довольно ограниченных масштабах, принадлежали Великому Новгороду и московским князьям. В XVI— XVII вв. спрос на продукты беломорских промыслов возрос, расширились и масштабы морских промыслов. Крупные транспорты с «рыбьим зубом» шли в XVII в. «в государеву казну» с Мезени. Только в 1614 г. с морских промышленников было собрано «...кости рыбья зубу... большие статьи 3 пуда, да середине статьи 20 гривенок, меньшие 28 гривенок». Общая стоимость кости, отправленной в этом году, по оценке торговых людей Ножевого ряда в Москве, составила 57 руб. 2 алтына 5 денег57. В 1662 г. в Кевроль и на Мезень был направлен указ «прислать черные рыбьи кости сколько мочно сыскать, а купить тотчас...»58 Крестьяне Пустозерского острога, прося освободить их от поездок на остров Вайгач, писали: «А летом ходят на море на Новую землю и по морским островам в больших судах для моржевого промыслу мезенцы, а пенежане на Югорский шар и Вайгач остров, и всякие морские острова ведают» 59.
В тундре в довольно значительных количествах встречалась ископаемая мамонтовая кость.
Со второй половины XVI в. через морские ворота страны Архангельск—Холмогоры на Русь доставляли слоновую кость. Так, только в 1671 г. в Архангельск было привезено 267 штук и 2 бочки слоновых клыков, а в 1672 г. 6 тонн разрезной слоновой кости. Любопытно сообщение об отпуске «Двинского уезда Осипа Васильева сына Зиновьева, с ним городской покупки заморского товара 27 пуд кости слоновой в горбах и в обресках, цена по 20 по 8 алтын пуд...»60. Из Архангельска и Холмогор слоновая кость шла на рынки других городов и, в первую очередь, на московский рынок. О закупке холмогорскими гребенщиками слоновой кости говорит и документ 1670 г., когда холмогорцы не могли полностью выполнить царский заказ, так как во время пожара в лавках у них кость вся сгорела, «а купить де им после ярмонки было не у ково»61. Много кости закупалось в Архангельске и «на государев обиход». Так, в 1636 г. для царской казны было куплено «80 пудов кости слоновой». В то же время холмогорские резчики испытывали порой недостаток в сырье, который компенсировался, с одной стороны, привозом «заморской» кости, главным образом, слоновой, и привозом говяжьей кости из Устюга.
Не случайно, уже в первой половине XVII в. из Холмогор вывозились крупные партии костяных изделий. Интересные записи имеются в таможенных книгах XVII в. по Устюгу Великому. Так, в 1633/34 г. устюжанин Фока Сидоровых привез «с Холмогор» 215 гребней слоновых больших и малых, «50 игор костей зерневых».