Во второй половине XVII в. таких записей больше: в 1676/77 г. холмогорец Андрей Баженин «явил» в Устюге «гребенья слонового 3 фунта», в 1678/79 г. холмогорец Иван Самочерный «явил» «100 гребней слоновых», в том же году холмогорец Иван Гаврилов отпустил к Вятке с Михаилом Шешениным «400 гребенья слонового и говяжьего мелкого»62. «Явки» изделий холмогорцев на рынки Великого Устюга, Вятки и др. городов свидетельствуют о том, что холмогорские резчики обеспечивали не только местный спрос, но и работали на довольно широкий рынок поморских городов.
КОСТОРЕЗНАЯ МАСТЕРСКАЯ XVII В. В ХОЛМОГОРАХ
Во время археологических раскопок на Падракурье рядом с жилой постройкой были обнаружены остатки небольшого производственного помещения, заполненного костяными изделиями, полуфабрикатами, инструментами костореза.
Основным сырьем мастеру служила «скотская» (бычья или коровья) кость — так называемая «цевка». Обломки рогов лося и северного оленя со следами спилов и срезов представлены в небольшом количестве.
Своеобразными заготовками являются и небольшие куски кости, обструганные, со следами спила, по внешнему виду напоминающие карандаши. В дальнейшем они могли пойти на изготовление мелких вещей, например, уховерток. Любопытны небольшие пластины скотской кости, обработанные, как правило, с двух сторон короткими широкими срезами ножа, с правильными круглыми отверстиями. Когда ширина пластины позволяла, на ней делали два ряда таких отверстий.
Основная продукция мастерской — гребни, прямоугольной или слегка трапециевидной формы, типичные для конца XVII— начала XVIII в. Здесь же были найдены пуговицы с двумя дырочками и петелькой. Один из предметов по силуэту напоминает рыбу — голова передана уступами, хвост треугольником. При исследовании остатков жилой постройки рядом с мастерской обнаружены два столовых ножа с костяными ручками. Особый интерес представляют две вещи, выточенные на токарном станке из плотной желтоватой слоновой кости. Они отличаются мастерством и изяществом работы — это шахматная фигурка и пуансон, предназначавшийся для нанесения орнамента на глину.
Для холмогорских резчиков изготовление шахмат было делом обычным, они не раз выполняли царские заказы на поделку шахматных «статей». Так, в ответ на царский указ 1670 г. о поделке для царского обихода десяти шахматных наборов и десяти гребней холмогорцы ответили, что из 23 «мастеровых людей» гребенщиков подобные вещи делали только трое — Дениско Зубов, Ивашко Катеринин и Кирилко Саламатин.
Находка остатков косторезной мастерской с заготовками, изделиями, отходами производства и инструментами интересна тем, что позволяет судить о конкретной обстановке, окружавшей мастера.
ДИНАСТИЯ СЕВЕРНЫХ КОСТОРЕЗОВ
Уже много десятилетий исследователи холмогорской резной кости собирают сведения о северных мастерах, стараются выявить новые имена резчиков. Но следует признать, что мы и теперь еще мало знаем, как создавалась и складывалась северная косторезная школа, каким путем появлялись новые мастера. Есть два имени — братья Семен и Евдоким Шешенины, вызванные в 1650 г. в Москву для работы в мастерских Оружейной палаты. В научной и научно-популярной литературе они получили широкую известность.
В приходно-расходной книге денежной казны Оружейной палаты за 1656 г. упоминается, что государя жалование получили «костяного резного дела токари: Семой Шешенин... и Овдоким Иванов. От 19 марта того же года в книге появляется новая запись: по государеву указу, Холмогорцу Семому Шешенину государево жалование в Приказе 5 рублев, для того, что он Семои взят вновь к государеву делу» .
Обратим внимание на то, что в «бухгалтерском» отчете Оружейной палаты Шешенин назван «Семой» («Семому»), а не Семеном. Вряд ли это следует считать опиской. Слова «Семой» и «Семен» казались очень созвучными уже позднейшим биографам Шешенина, отсюда и появился на свет новый холмогорский косторез Семен Шешенин. Однако имя Семен предполагало наличие в документах несколько иного написания: не «Семой», а «Сенька» или «Сенка».
Теперь обратимся снова к письменным источникам, перелистаем пожелтевшие листы, испещренные скорописью XVII в.
Писцовая книга 1622—1624 гг. фиксирует, что на Холмогорах на Курцове посаде стоит «двор», а живут в нем «Мишка да Ивашка Борисовы, дети Шешенина, молотчие». Судя по данным «письма», к косторезному ремеслу братья не имели никакого отношения. Следующее «письмо» — 1646—1647 гг. застает на том же Курцове посаде семью Шешениных, но уже в несколько ином составе. Вместе с упомянутым Иваном Борисовичем Шешениным живет другой его брат — Прокопий Шешенин, который записан как гребенщик.
Писцовые и переписные книги являлись официальными материалами, т. к. служили основанием для податного обложения. Поэтому, наряду с именами, они записывали и прозвища людей, чтобы впоследствии не было недоразумений. Так вот, Прокопий Шешенин, холмогорский гребенщик, имел «прозвище Семко».
В том, что Пронька («Семко») Шешенин, гребенщик переписной книги 1646—1647 гг., Семой Шешенин, «костяного резного дела токарь» Оружейной палаты, и так называемый Семен Шешенин — одно и то же лицо, нет никаких сомнений. Таким образом, теперь можно полностью назвать имя этого замечательного мастера —Прокопий Борисович Шешенин. Возникает вполне справедливый вопрос: а кто же такой Евдоким Шешенин?
В документах были названы братья Прокопия Шешенина — Михаил и Иван, а Евдокима среди них нет. Может быть, такого мастера не было и документы Оружейной палаты мистифицируют его? Конечно, Евдоким Шешенин был, но не являлся братом Прокопия Шешенина.
В переписной книге 1646—1647 гг. записано, что Иван Шешенин имел сына Евдокима: «а у Ивашки сын Овдокимко». Если обратимся к записи в книге Оружейной палаты 1656 г., то станет ясно, что «корму по 3 р. по 5 алтын» получили Прокопий Борисович Шешенин и Евдоким Иванович («Овдоким Иванов») Шешенин, «костеного резного дела токари».
Значит, в Москву для работы в мастерских Оружейной палаты были вызваны не братья Шешенины, а дядя и племянник. Теперь многие факты и события можно определить более точно, разобраться в существующей путанице. Стало ясным, кто такой Иван Прокопьев Шешенин и какое отношение он имеет к Прокопию и Евдокиму Шешениным.
В середине XVII в. у гребенщика Прокопия Борисовича Шешенина был сын Иван, которому в 1647 г. исполнилось девять лет. Таким образом, Иван Прокопьевич Шешенин приходился не родным братом Евдокиму (и тем более Прокопию), а двоюродным. После работы в Москве Иван Прокопьевич вернулся на Курцов посад, где и застала его перепись 1678 г. Теперь ясно, что Семен Прокопьевич Шешенин — это второй сын Прокопия Шешенина. В 1678 г. Иван и Семен («Ванька да Сенька Прокопьевы дети Шешенина») жили вместе на Холмогорах, на Курцове посаде.
Мы стоим у начала интересного открытия. Много остается неясного, но первые Шешенины уже найдены.
В приведенных документах упоминается косторезный мастер Кирилл Саламатов. Можно было предполагать, что родственники «Кирилки» также занимались косторезным ремеслом. Предположения эти полностью подтвердились. Первый представитель резчиков фамилии Саламатовых известен с 1624 г. Исачко Трофимов сын Саламатов, четочник, жил на Курцове посаде. В середине XVII в. у него был сын Андрей. Но переписная книга упоминает еще одного Саламатова — Петра Исаковича, четочника. Петр Саламатов жил отдельно, своим «двором», имел семью, и был у него сын Кирилко. В 1678 г. Кирилл Петрович Саламатов жил на Курцове посаде и имел двух сыновей — Якушку и Омоску по 5 лет. Вот она, династия Саламатовых: Исак Трофимович, Петр Исакович, Кирилл Петрович.
ХОЛМОГОРСКИЕ КОСТОРЕЗЫ 1-И ЧЕТВЕРТИ XVII ВЕКА.
1. Исак Трофимович Саламатов, четочник
2. Селиван Иванович Выдрин, четочник