Встретившись с ней взглядом, Доран рефлекторно провел ладонью по остаткам когда-то густой шевелюры.
— Доран, Вив, — представил их друг другу Полимус, хватая Дорана за плечо и бесцеремонно втаскивая в комнату. — Бросайте пальто на кровать. Я потом его повешу. Пошли. Надеюсь, вам понравится свиной окорок и рыба бакалао.
— Здравствуйте, — поздоровалась женщина и протянула ему руку.
— Вивьен Рельф, — сказал Доран.
— Вивьен Полимус, — поправила она.
— Откроем твою бутылочку? — предложил Вандер. — Какое-то особенное вино? Я припас бутылку риохи, и мне не терпится попробовать ее. Вы знакомы?
— Встречались когда-то, — ответила Вивьен. — На противоположном конце света.
Доран хотел уточнить и сказать, что встречались они не однажды, но не смог произнести ни слова.
— Вы переспали с моей женой? — фыркнул Полимус, запустив всю пятерню в свою бороду. — Вам придется рассказать мне об этом в деталях. Однако подождем до обеда. А сейчас я хочу вас кое с кем познакомить.
И началась обычная рутина: открывались бутылки, оценивалось качество вина; шел привычный обмен репликами: «Нет, но я, разумеется, слышал ваше имя» или: «Если не ошибаюсь, ваша галерея представляет моего лучшего друга Зевса». Подавался мягкий и твердый сыр, ставилась на стол чаша с солеными орешками, от которых так трудно оторваться. У Дорана возникло странное ощущение, что единственную женщину из восьми гостей пригласили сюда исключительно ради него. Так в свое время, тысячу лет назад, Вивьен Рельф приглашали на вечеринки для развлечения мужчин. Имелись ли какие-то препятствия? Если они и существовали, то были не выше ворот для игры в крикет. Тем не менее необходимо вести разговоры, вежливо улыбаться. Наконец все закончилось, и Доран мог усесться за стол. Конечно же, ему отвели место рядом с приглашенной одинокой дамой. Слава богу, что хоть напротив жены Полимуса, Вивьен Рельф.
Он поднял бокал в ее честь, испытывая желание пересесть поближе. О, если бы они могли перешептываться, касаясь друг друга головами.
— Мне казалось, что я без конца буду натыкаться на вас, — сказал он.
Вивьен лишь улыбнулась в ответ. В разговор вмешался ее муж, сидящий во главе стола.
— О чем это вы там шушукаетесь? — проговорил он громким начальственным голосом.
Нетерпение Дорана как-то воздействовало на его подсознание, заставляя вспоминать те далекие, незабываемые вечеринки. Интересно, кто еще на этой планете испытывает нужду воскрешать в памяти давно исчезнувший архипелаг, окутанный сигаретным дымом? Старомодные танцы под музыку в стиле диско и разговоры ни о чем. Древние вечеринки походили на радиосигналы, доходящие сюда из космоса. Так ему казалось.
— Ты трахалась с ним, Вив? — спросил Полимус. — Общество хочет знать.
— Нет, — отвечала Вивьен Рельф-Полимус. — Но мы, кажется, флиртовали. С тех пор прошло много лет.
Полимус и его жена вдруг оказались в центре внимания. Супругам это явно нравилось.
— С нами происходило нечто странное, — счел необходимым пояснить Доран. — Вы помните? У нас не было общих друзей. Мне вы казались знакомой, однако мы никогда раньше не встречались.
Шутливый тон Дорана вызвал дружелюбный смех гостей. Сам же он испытывал некую безысходность. Вандер Полимус хмурил брови, как будто видел перед собой плохо повешенную картину или решительно не соглашался с каким-то критическим замечанием.
— Я запомнила ваших ужасных друзей, — сказала Вивьен. — Они, не стесняясь, дали понять, что я вам не пара и не стоит тратить время понапрасну в моей компании. Как звали того высокого угрюмого парня?
— Топ, — ответил Доран, сам с трудом припоминая имя товарища. Он уже много лет не вспоминал о нем.
— Вы поссорились с вашей девушкой в тот вечер?
— Нет, — сказал Доран. — Ничего подобного. — Он забыл, что там происходило.
Ему хотелось закричать, что те друзья ничего для него не значили и тогда, а тем более теперь, десять лет спустя. Лишь она, Вивьен Рельф, представляет для него интерес. Разве она не понимает?
— Вы помните аэропорт? — спросил он.
— Ах, аэропорт, — проговорил Полимус. В его голосе звучала ирония знатока. — Это уже кое-что. С этого места, пожалуйста, поподробней.
За столом раздались нервные смешки. Все с почтением относились к хозяину.
— Я понятия не имею, о чем он говорит, дорогой.
— Так, ерунда, — сказал Доран. — Я однажды увидел вас в аэропорту.
Ему внезапно захотелось свернуть рассказ в присутствии этих людей. Он чувствовал, как у него отнимают что-то ценное, только что обретенное. «Однажды я посвятил тебе стихотворение, Вивьен», — промолвил он про себя, сделав глоток великолепной риохи. Доран понял, что она гораздо лучше принесенного им вина.