— Мертвецы обычно уходят куда-нибудь подальше, чтобы не беспокоить поселян своими разговорами, — прошептал он голосом суфлера на сцене над склоненными головами гостей. Я понял намек и вышел в коридор. Тем временем Адам возобновил повествование: — Мафиози открывают глаза и, не произнося ни слова, выбирают очередную жертву.
Мне так и не удалось выяснить, кто эти заговорщики. Зомби, покинувшие гостиную, собрались у крыльца дома. Курили и болтали. Вскоре они заметили меня, наблюдающего за ними сквозь двойные стекла двери. Я сделал жест, который мог означать: вышел на минутку по нужде. Кто-то в ответ махнул мне рукой. Я спустился вниз.
Полуподвальная комната была обставлена наподобие загородной «берлоги». Там стояли стереопроигрыватель, телевизор с огромным экраном, а на полках у стены в изобилии теснились лазерные диски, книги, дорогие музейные каталоги, подборки фотографий из модных бутиков. На одной из полок мое внимание привлекла яркая книга в мягкой обложке, стоящая среди толстых томов по искусству и античной культуре. Я сразу же узнал переизданный сборник комиксов «Истоки» Стэна Ли, включающий истории различных знаменитых персонажей: «Человек-паук», «Железный человек», «Фантастическая четверка». Продолжение сериала, книга «Сын истоков», стояла на соседней полке. Я пролистал оба издания, однако не нашел в них рассказа о Призраке. Вспомнил, что этот герой не пользовался слишком большой известностью, будучи тем не менее культовой фигурой. Подобно Роде или Фрейзеру, он случайно попал в звезды из когорты второстепенных действующих лиц.
Поп-артовские вставки на белой бумаге выглядели в репринте какими-то ненастоящими в отличие от желтых страниц древних комиксов. Тем не менее я испытал острый приступ ностальгии при виде «Серебристого серфингиста» и «Отчаянного». Эти персонажи чертовски много для меня значили, когда я учился в начальной школе. Потом-то я их начисто забыл. Я открыл для себя комиксы Марвела через пару лет после того, как расстался со средней школой № 29 и Адамом Кресснером. Странность выбора Адама, который идентифицировал себя с Призраком, беспокоила меня. Возникал вопрос из разряда, кто появился раньше — курица или яйцо. Казался ли данный персонаж таким удрученным и неуверенным в себе из-за красного лица Адама? В «Истоках» и «Сынах истоков» не нашлось ответа на этот вопрос.
Я поставил книги на полку и направился в чулан.
— Привет, — раздался голос за моей спиной.
В комнату вошла Дау с бутылкой пива в руке.
— О, это вы, — проговорил я.
— Что вы здесь делаете?
— Ищу кое-что.
— Что именно?
— Маскарадный костюм или плаще накидкой, — ответил я. — Долго рассказывать. — Я вышел из чулана, где хранились лишь шерстяные пальто и лыжи. — Вас тоже изгнали из деревни?
— Сразу же вслед за вами.
— Извините. Я навлек на нас подозрения, втянув вас в шушуканье. Ошибка новичка.
— Все нормально. Они по-своему тоже правы. Я ведь состояла в мафии.
— Теперь я действительно чувствую себя болваном.
— Успокойтесь. Вы проявили храбрость, заговорив со мной. Во время первой игры я слова не могла вымолвить.
У нее идеальный рот. За исключением одного переднего зуба, который как бы для разнообразия немного выступал сбоку и напоминал костяшку домино.
— Откуда вы знаете Адама и Роберту?
— Адам курировал мою диссертацию. В Колумбийском университете. — Дау украдкой, как-то странно-выжидательно посмотрела на меня, возможно, почувствовав, что я ничего не знаю об Адаме. Она одновременно была права и заблуждалась.
— Я всего лишь дружелюбный сосед, — объяснил я. И тотчас подумал, что такое определение не равнозначно понятию «друг» и означает не враждебное отношение к ближнему. — Там наверху все выпускники Колумбийского университета?
Меня интересовало, что мог преподавать человек, бывший некогда Призраком. Может, он учил системе опознания андроидов?
— Только Барт. Тот самый, которого убили. Остальных я сама не знаю. Роберта и Адам знакомятся с людьми из разных частей города.
— Они не любят представлять своих знакомых, не так ли? Похоже, хозяевам нравится окружать людей ореолом таинственности и тем самым влиять на них.
— По-видимому, они считают нас взрослыми людьми, вполне способными позаботиться о себе.
Дау явно демонстрировала свою лояльность хозяевам и одновременно предостерегала. Мне это нравилось.
— Да, разумеется, — согласился я. — Вот мы с вами, например, заботимся друг о друге.
Дау лишь высокомерно прищурилась. Видимо, я задел ее мафиозный статус. Над нашими головами застучали и заскрипели стулья. Деревня сократилась в размерах или окончательно прекратила свое существование. Я шагнул вперед и взял Дау за руку, полагая, что в моем распоряжении всего одна минута. На деле времени оказалось еще меньше. Великанша Роберта Джар появилась в дверях, и ладонь Дау выскользнула из моей руки, словно ящерица, скрывающаяся из виду на лесной тропе.