— Что? — спросил Пипино. — Его только не хватало!
Префект сидел, спрятав лицо в ладони, и, казалось, дремал, а другой — маленький и щуплый человечек с длинным тонким носом, разговаривал по телефону, опершись о его стол. Маленький и щуплый, с тонким носом, тонкими руками, с чахоточным румянцем на щеках, он говорил кротким тоном, но понятно было, что его собеседник на том конце провода орет во всю мочь.
— Ну, что он там говорит? — спросил Пипино.
— Говорит, — отвечал щуплый человечек, — что у него еще сто двадцать прибавилось.
Отвечая Пипино, он закрывал ладонью телефонную трубку.
— А он сам что говорит, он сам? — спросил Пипино.
— Одну минуту, — сказал человечек. А потом проговорил в трубку: — Нет, нет, я только сказал, что у нас нет так много…
— Да чего он хочет? — спросил Пипино. — Что нужно сделать?
— Одну минуточку, — сказал человечек в телефон и ответил Пипино: — Он говорит, что надо или отпустить их, или расстрелять.
— Легко ему говорить, — отозвался Пипино. — Отпустить или расстрелять! Легко сказать!
— Так что же ему ответить?
— Что он должен содержать их у себя. Что мы ему еще можем ответить? Пусть найдет место, куда их деть.
— Вот об этом он как раз и просит.
— Вечно он с просьбами! Ну что ему надо?
— Чтобы администрация провинции дала ему еще помещения.
— Администрация, администрация! А почему ему должна давать помещение администрация? Пусть посадит еще по одному в каждую камеру.
— Это невозможно. Он уже много раз сажал еще по одному в каждую камеру.
— А в казармах? А на улице Коперника?
— Там то же самое.
Пипино, забившись в угол огромного кресла, глядел оттуда на своего щуплого начальника канцелярии.
— Что вы, сами не можете придумать? Позаботьтесь-ка об этом сами!
Он опять спрятал лицо в ладони и, казалось, снова задремал.
— Я посоветовал бы, — сказал человечек, — отпустить хоть немного людей.
Но тут хриплый, неразборчивый голос орущего снова брызнул из телефонной трубки.
— Одну минуту, — сказал человечек. — Не можете, что ли, подождать одну минуту?
— Что вы сказали? — спросил Пипино.
— Многие находятся в распоряжении префектуры, — ответил человечек. — Почему бы нам не отпустить тех, кто находится в распоряжении префектуры?
— Отпустить?
— Их арестовали без ордера.
— И вы считаете, что их надо отпустить?
— Так мы решили бы проблему.
Вместо ответа Пипино зевнул с подвывом.
— Там есть рабочие, — сказал человечек, — арестованные за последнюю стачку.
— Ну, эти в распоряжении Циммермана, — сказал Пипино, — а циммермановских кто тронет?
— Приказ на арест давали мы.
— Нет, нет, — сказал Пипино, — лучше послушаем, что скажет Джузеппе-Мария.
— Скажет, что лучше их расстрелять.
— Но ведь у нас нет трибунала. Как же он может сказать, чтобы их расстреляли?
LXXVI
Орущий голос, брызгавший из телефонной трубки, стал неумолимым в своей хриплой запредельности, и человечек напрасно повторял то и дело: «Одну минуточку! Только одну минуточку!»
— Позовите Джузеппе-Марию! — сказал Пипино. — У Джузеппе-Марии наверняка найдется не меньше сотни таких, которых можно отпустить домой. Позовите ко мне Джузеппе-Марию.
Джузеппе-Марией прозвали в префектуре комиссара полиции. Он в это время разговаривал с Клеимом за дверью; услыхав, что кричит Пипино, он коротко постучался и сунул голову в комнату.
— Иди, иди сюда! — позвал его Пиияно.
— Что случилось? — спросил Джузеппе-Мария. — Почему такая горячка? Из-за высадки в Анцио,[24] что ли?
— Что, что?! — крикнул Пипино. — Какая горячка? При чем тут высадка в Анцио? Вовсе я не горячусь!
Человечек, говоривший в трубку, кивнул вошедшему Джузеппе-Марии; его чахоточные щеки еще больше покраснели, а лицо, словно исказившись от чего-то, стало еще серьезнее.
— Знаешь, немцы хотят уравнять счет еще до восемнадцати часов, — сказал Джузеппе-Мария.
— Как так? — крикнул Пипино.
— И ты еще говоришь, что не горячишься? — сказал Джузеппе-Мария.
— Да не горячусь я ничуть! — закричал Пипино.
— Они еще не расквитались за девятерых, — сказал Джузеппе-Мария. — Двое вчерашних и семеро тех, что сегодня ночью.
— Чего они хотят? — крикнул Пипино. — Чтобы я сам их судил, да?
— Они хотят уравнять счет.
Человечек побежал к внутреннему телефону, оставив на столе трубку городского аппарата.
— Пусть делают, что хотят, — кричал Пипино. — Пусть обходятся сами. Не могут они, что ли, обойтись без нас?