Он сам двинулся прочь, чтобы поговорить по телефону, потом, сделав два шага, вернулся, пристегнул собакам поводки и велел парню из СС держать их.
— Не бойся, — сказал Джулаю Манера.
Джулай стоял в одних трусах и в домашних туфлях.
— Но ведь мне холодно, — ответил он.
Он стоял на том месте, где его оставил капитан, и непрерывно растирал руками грудь, живот, плечи, тер ногу о ногу, задирая ее сколько мог. Это было смешно, и ополченцы смеялись. Не то чтоб очень весело, но смеялись.
А на сворках ждали две собаки: одна, улегшись на землю, все еще рвала зубами куртку и рубаху, Блут садился и вставал, вертелся на месте, нюхая воздух, скулил.
Человек в широкополой шляпе и с хлыстом удивленно озирался, будто стараясь понять, что происходит.
— Что тут за новости?
Он озирался вокруг.
— Долго они еще будут держать меня так? — сказал Джулай. — Я замерз.
— Не бойся, — сказал ему Манера.
— Что он собирается со мной сделать?
— Ничего, Джулай. Теперь уже все позади.
— Но мне холодно. Я так замерзну до смерти.
— Он хочет только тебя припугнуть, — сказал Манера.
И тут вернулся капитан.
LXXXVIII
Он посмотрел на стоявших в кружок ополченцев, на Джулая в трусах и наклонился, чтобы опять отстегнуть поводки у собак.
— Ты почему не разделся? — спросил он у Джулая.
— Капитан! — ответил Джулай. — Я и так совсем голый.
Клемм указал стеком на трусы.
— На тебе еще это!
— Что же, мне и трусы снять? — спросил Джулай.
Когда он остался только в носках и в домашних туфлях, капитан спросил его:
— Сколько тебе лет?
— Двадцать семь.
— А! — сказал капитан. Он стоял, наклонившись, положив руки на загривки собак, и задавал вопросы.
— Двадцать семь? — повторил он и стал спрашивать дальше: — Ты живешь в Милане?
— В Милане.
— А родом ты из Милана?
— Нет, из Монцы.
— А, из Монцы! Значит, ты родился в Монце?
— В Монце.
— Монца! Монца! А отец у тебя есть? И мать?
— Есть мать. Она живет в Монце.
— Старая?
— Да, старая.
— А ты с нею не живешь?
— Нет, капитан. Моя мать живет в Монце, а я в Милане.
— А где ты живешь в Милане?
— За воротами Гарибальди.
— Понимаю, — сказал капитан. — В старом доме?
— В старом доме.
— В одной комнатенке?
— В одной комнатенке.
— И как же ты там живешь? Один?
— Я в прошлом году женился, капитан.
— Ах, ты женат!
Ему хотелось знать все о том, что он собирался разрушить, — и о древнем и о живом. Присев между собаками, он смотрел на голого человека, стоявшего перед ним.
— И молодая у тебя жена?
— Молодая. На два года младше меня.
— Вот оно что! И хорошенькая?
— Для меня хорошенькая, капитан.
— А ребенка у вас еще нет?
— Нет еще, капитан.
— И не ждете?
— Пока не ждем.
Казалось, он хотел получить все от этого человека, попавшего в его руки. Чтобы тот больше не был для него незнакомцем. Чтобы он стал для него во всех отношениях живых человеком. Или Клемм просто хотел начать все сначала, накалить атмосферу?
— А чем ты занимаешься? Каким ремеслом?
— Я бродячий торговец.
— Как? Бродячий торговец? Ты ходишь по городу и торгуешь?
— Хожу и торгую.
— Но зарабатываешь очень мало, почти ничего. — И тут капитан сказал собакам: — Zu! Zu!
Он отпустил собак, и они подошли к Джулаю.
— Fange ihn! — крикнул капитан.
Собаки остановились у ног человека, обнюхивая его туфли; Гудрун при этом рычала.
— Он хочет тебя припугнуть, — сказал Манера. — Не бойся.
Джулай пятился назад, пока не уперся в стену. Гудрун прикусила зубами его туфлю.
— Отдай ей туфлю! — сказал Манера.
Гудрун улеглась, зажав в зубах туфлю, — принялась, рыча, разрывать ее.
— Fange ihn! — приказал капитан Блуту.
Но Блут вернулся к куче тряпок, валявшихся на земле.
— Zu! Zu! — повторил капитан. — Fange ihn!
LXXXIX
Человек в широкополой шляпе и с хлыстом покачал головой. Он все понял. Ополченцев он прогнал на середину двора, поднял из кучи какую-то одежду и накинул ее на Джулая.
— Zu! Zu! Хватай его! — крикнул он собакам. А у капитана спросил: — Надо, чтобы они его схватили, ведь так?
Блут бросился за тряпкой, которая упала у ног Джулая, подобрал ее и отнес обратно в кучу.
— Да нет, не хотят они, чтобы собаки его сожрали, — сказал Манера.
Уже несколько минут ополченцы не смеялись.
— Ты думаешь? — сказал Третий.