— Ты обидишься? — спросил Эн-2 со смехом.
Метастазио улыбался.
— Вот видишь? — сказал Зн-2. — Он не обидится.
— Какое там не обидится! — заспорил Орацио. — Он уже обиделся.
— Обиделся? Что-то не видно, чтобы он был обижен.
— Я-то знаю, когда он обижен. Он и сейчас обиделся.
Эн-2 снова со смехом повернулся к Метастазио.
— Ты обиделся, Метастазио?
Метастазио снова улыбнулся.
— Ну вот, — сказал Орацио, — я же говорю, что он обижен.
— Тогда я возьму две с половиною сигареты у тебя и две с половиною у Метастазио.
— Вот так-то, видно, лучше.
— И никто не обижается?
— Никто.
Орацио и Метастазио получили назад пять сигарет и, казалось, были довольны. Каждый положил в карман по две сигареты, а одну они поделили пополам, закурили и стали со смехом пускать дым.
— А ты не покуришь с нами, командир?
Эн-2 закурил и стал дымить вместе с ними.
— У тебя больше ни одной сигареты не оставалось?
— Ни одной.
Орацио и Метастазио переглянулись с довольным видом. Орацио стал рассказывать о том, какое путешествие по служебным делам предстоит им: они должны поехать на грузовиках через Геную до самого Пьомбино.
— Когда вы уезжаете?
— В понедельник или во вторник. Раньше я женюсь.
Орацио сказал, что решил не дожидаться конца воины и жениться сейчас же.
— Чего еще ждать? Если можно сделать это сейчас, значит надо сделать.
— Да, это просто, — сказал Эн-2.
Разве это не было просто? Это было очень просто.
— А борьба? — спросил Эн-2.
Наверно, он будет продолжать борьбу и после того, как женится.
Конечно, он не бросит. Не бросит своей работы — ездить взад и вперед, не бросит борьбы. Почему он должен бросить все это?
— Само собой, — сказал Эн-2.
— Само собой, — сказал Орацио.
Да, это разумелось само собой. Ведь это было так просто. И, оставшись один, Эн-2 понял, как это просто — не уезжать из Милана.
Это было просто, как желание гибели, но это не была гибель; совсем даже наоборот. Все дело в том, что Берта вернется, независимо от того, читала она газету или нет, а он ждет ее. Разве он может уехать из Милана раньше, чем Берта вернется? Не может! Сегодня, или завтра, или еще позже, но Берта вернется; неважно, читала она газету или нет; все равно она узнает, что случилось, и больше не уйдет, и они вместе уедут из Милана.
Вот в чем было дело. И все было очень просто. Просто, как зимнее солнце за окнами, высоко над Миланом; просто, как желание Орацио поторопиться со свадьбой.
CVI
В этот день газета напечатала старую фотографию Эн-2 и объявила, что награда за его поимку увеличена еще на несколько тысяч лир.
Хозяин табачной лавочки на углу улицы, где жил Эн-2, узнал на фотографии человека, который покупал у него свою норму сигарет.
— Вот дьявол! — воскликнул он. — Кто мог бы подумать?!
Он торговал табаком, но приторговывал и вином. Пять человек пили сейчас у него: трое рабочих — по пути с работы — сидели у стойки, два типа, которых он прежде никогда не видал, играли на механическом бильярде, тут же выплачивая проигрыш вином.
— Что такое? — спросил один из рабочих.
— Дьявол! — сказал торговец. — Вы что, не видите?
Рабочие каждый день сидели у него в этот час; он протянул им газету и показал фотографию.
— Вы что, не узнаете его?
Рабочие переглянулись.
— Мы?
— Я — нет.
— Я его и не видел никогда.
— А вот я видал, — сказал торговец. — Я знаю, кто это. И знаю, где он живет.
— В самом деле? — сказали рабочие. Они расплатились и ушли.
Но от автоматического бильярда к стойке подошли те два типа.
— Кто он? — спросил первый.
— Где живет? — спросил второй.
— Вы ошиблись, — сказал торговец, — я не о нем говорил.
— Не о нем? — сказали те двое.
CVII
Трое рабочих, выйдя на улицу, разошлись, каждый направился к себе домой. Один, чтобы подняться к себе, вошел в дом, где жил Эн-2. С велосипедом на плече он взбежал на верхнюю галерею, поставил велосипед и сказал жене:
— Я сию минуту вернусь.
Эн-2, живший этажом ниже, курил последнюю сигарету из тех, что оставили ему Орацио и Метастазио. Вдруг он услышал стук в дверь,
— Войдите! — сказал он.
Он увидел вошедшего — робкого, смущенного: это был рабочий, которого он иногда встречал на лестнице с велосипедом на плече.
— Простите, — сказал рабочий. — Я не хотел вас беспокоить.
Эн-2 приподнялся на локтях.
— Вы меня не беспокоите. Прошу вас.