Она была не похожа на пустыни Африки или Австралии, в ней не было ни камней, ни песка. И все же такими бывают пустыни во всем мире. И таким же бывает пространство камеры.
Эн-2 видел, что вокруг пустыня, он пересек ее, думая о Берте, и доехал до самой дальней части Симплонского проспекта, где был его дом.
Сзади он все время слышал крик Черного Пса, летевший над пустыней.
Си вошел в свою комнату — свою камеру.
XVIII
На следующее утро Лорена пришла к Эн-2 известить его, что сегодня в пять в одном доме собирается штаб патриотов и Эн-2 должен быть на этом собрании.
Лорена одна знала, где живет теперь Эн-2; она была его оруженосцем, его адъютантом, а когда снимала пальто и шляпу, оказывалась молодой и стройной, совсем еще девушкой. Дома у Эн-2 Лорена всегда снимала пальто и шляпу.
— Тебе нечего делать? — спросил у нее Эн-2.
Он еще лежал в постели, а его вещи были свалены на стуле. Поэтому Лорена уселась на подоконнике.
— Нечего, — ответила она, — до самого полудня.
— И ты собираешься до самого полудня просидеть так на подоконнике?
— Я тебе надоела? — сказала Лорена. — Если да, я сейчас же уберусь.
— Вовсе ты мне не надоела, — ответил Эн-2.
Не вставая, он отвернулся в другую сторону и стал глядеть на зимнее солнце, которое проникало в комнату через окно и касалось стены своими тоненькими пальцами
— Тебе не нужно пришить пуговицу? Или носки поштопать? — спросила Лорена.
Она встала посмотреть, найдется ли для нее работа у Эн-2, потом снова села на подоконник, поджав ноги, и стала штопать.
Взгляд Эн-2 скользнул вдоль долгих пальцев солнца до самого окна. И остановился на женщине.
XIX
— Что, у тебя ничего внизу не надето? — спросил он.
— Почему не надето? — ответила она. — Трусики.
Эн-2 приподнялся на локте, чтобы лучше видеть.
— Трусики? А кажется, что там ничего нет.
— Есть. Я-то знаю, что есть.
— Я вижу тебя всю насквозь.
Лорена взглянула на свои ноги, склонившись над подолом платья.
— Ты видишь мои ляжки, вот и все.
Она раздвинула ноги шире и склонилась снова, чтобы поглядеть себе на ноги, потом поправила трусы.
— Ты сейчас выглядела просто неприлично, — сказал Эн-2.
— Почему? — спросила Лорена. — Ты что, никогда не видел, что такое женщина?
Эн-2 закинул руки за голову.
— Я уже много лет не прикасался к женщине.
— Что? — переспросила Лорена. — Много лет не прикасался к женщине? — Она перестала штопать. — Как так?
Эн-2 глядел теперь на потолок, его голова ушла в подушку. Он вспоминал все эти годы и считал их. Вспоминал всю свою жизнь. Когда он последний раз прикасался к женщине?
— Сам не знаю, — ответил он.
Потом вдруг спросил:
— А у тебя, Лорена, есть друг? Есть мужчина?
— У меня? — сказала Лорена. — У меня нет.
— Никого нет, Лорена?
— Никого.
— И никогда не было, хочешь ты сказать?
— Один раз был.
— Так, значит, — сказал Эн-2, — тебе безразлично, что я с тобой говорю о таких вещах.
— Да, — сказала Лорена, — да.
Она штопала, а мужчина по имени Эн-2 смотрел на нее.
— Ты думаешь, что нельзя жить без женщин? Очень даже можно, — сказал он. — Только потом уже сам не знаешь, мужчина ты или нет.
Он сел в кровати.
— Черт! — воскликнул он. — Было бы досадно, если бы я перестал быть мужчиной.
— А с чего тебе перестать? — сказала Лорена. — По твоему виду этого не скажешь.
— Не скажешь? По-твоему, я все-таки мужчина?
— Думаю, что да, — сказала Лорена.
XX
Сидя в кровати против взобравшейся с ногами на подоконник Лорены, Эн-2 обхватил руками колени под одеялом. На колени он положил подбородок и смотрел на освещенные зимним солнцем крыши позади Лорены. Потом неожиданно крикнул:
— Опусти же ноги, бога ради!
Лорена не опустила ног, не оторвала взгляда от штопки.
— Что тебе дались мои ноги?
— Я же говорю тебе, Лорена! Уже несколько лет я не прикасался к женщине.
— Так все-таки при чем тут мои ноги?
— Я смотрю на них и начинаю думать о том, что такое женщина.
— Ну и что! Плохо тебе от этого?
— Черт побери, Лорена! Я бы на твоем месте боялся…
— Чего?
— А вдруг я захочу тебя, Лорена?
— Ах, вот чего я должна бояться! — И она добавила с улыбкой: — Этого я как раз не боюсь.
Эн-2 позвал:
— Лорена!
Лорена спрыгнула с подоконника.
— Что такое? — спросила она. И подошла к кровати.
— О черт! — сказал он и схватился за край ее платья.