— Это ты должен бояться, — сказала Лорена. — Если тебе так важно не прикасаться к женщине, то это ты должен бояться…
Эн-2 обхватил рукой ее ногу выше колена.
— Но я не хочу спать с тобой! — воскликнул он.
— А кто тебя просит?
Его рука поднялась выше.
— Что будет, если я возьму тебя, Лорена?
— Так не делай этого.
— Что я могу дать тебе, Лорена?
— Не надо, если не хочешь.
— Я ничего не могу тебе дать!
— Зачем ты все это говоришь? На твоем месте я бы таких вещей не говорила.
— А что бы ты сказала?
— Ничего бы не говорила.
— И ты была бы довольна, если бы я вот так взял тебя, и все?
— Была бы довольна.
Он начал стаскивать с нее платье.
— Ах, Лорена, я хочу знать, мужчина я или нет!
Он сбросил одеяло и привлек ее к себе.
— Конечно, ты мужчина, сам видишь, что ты мужчина!
— Но я не люблю тебя, Лорена!
— Ты — мужчина! — сказала Лорена.
— Но я не люблю тебя, не люблю!
— Какая мне разница?
— Я люблю другую женщину!
— А мне какая разница?
— Нет никакой разницы, Лорена?
— Никакой разницы.
XXI
Потом ему сразу захотелось курить.
— Хорошо быть мужчиной, — сказал он.
— И женщиной неплохо, — сказала Лорена.
— С тебя этого довольно? — спросил Эн-2.
— Довольно, — ответила Лорена. — Так по крайней мере я ни у кого тебя не отнимаю. — Потом улыбнулась: — Если ты захочешь почувствовать себя мужчиной, не церемонься.
— Прости меня, Лорена, — сказал Эн-2. — Этого больше не случится.
— Очень жаль, если не случится.
— Право, не случится.
— Надеюсь, что случится.
Лорена оделась, Эн-2 тоже начал одеваться. Лорена вновь взялась за штопку.
— Не надо, Лорена! — сказал Эн-2.
Лорена продолжала штопать.
— Прошу тебя, перестань.
Лорена взглянула на него.
— Ты не хочешь, чтобы я штопала тебе носки?
— Оставь это.
— Почему? — спросила Лорена.
— Я не хочу видеть тебя такой — как будто ты моя подруга.
— Ах, вот что! — сказала Лорена.
— Перестань же!
— Кончу штопку и перестану.
— Нет, сейчас же!
Лорена оставила все на подоконнике и взялась за пальто. Эн-2 забрал у нее из рук пальто и помог ей одеться.
— Значит, в пять, — сказала Лорена.
— В пять, — ответил Эн-2.
XXII
В пять часов стало смеркаться, тумана не было, только легкая дымка окутывала ясный зимний вечер, и нес он с собою не тьму, но лунный свет.
Возле Молино дель'Арми Эн-2 нашел нужный дом, поднялся по лестнице с велосипедом на плече. Три человека уже ждали его, четвертый пришел сразу же следом за ним и дружески похлопал его по щеке.
— Это ты? — спросил Эн-2.
Они знали друг друга давно, были вместе в ссылке и сейчас встретились впервые после многих лет. Эн-2 слышал, что его знакомый побывал в Испании, отличился в Интернациональной бригаде, но сегодня и здесь он никак не ожидал этой встречи.
Трех других он все время встречал на таких собраниях: у одного были седые усы, у другого — кошачьи глаза, у третьего вся голова была обрита наголо; они говорили между собой так, как будто четвертого не было в комнате или как будто он обязан здесь оставаться зрителем и не вмешиваться в разговор.
Седоусый спросил у Эн-2, читал ли он утренние газеты. Эн-2 газет не читал, и Седоусый протянул ему номер «Коррьере», указав две заметки в разделе городской хроники.
— Они не хотят, чтобы люди узнали, как было дело, — сказал он. — Вот тут написано, что один немецкий солдат и один офицер были убиты неизвестными злоумышленниками, а в другом месте — что председатель трибунала погиб в автомобильной катастрофа вместе с двумя сопровождавшими его офицерами германской армии.
Он поглядел на человека с кошачьими глазами, который сидел справа от него, и добавил:
— Ясно, зачем им это нужно.
— Ясно, — подтвердил Кошачий Глаз. — С одной стороны, они признают, что вчера имело место происшествие, и объясняют, что произошло, с другой — они отрицают, что патриоты добились успеха, устранив тех трех, которые ехали в машине.
— Но все же они непременно сорвут на ком-нибудь злость, — заметил Седоусый.
— За тех двоих, которых они откровенно признали убитыми, уже расстреляли двадцать заложников — вот здесь об этом сообщается. Насчет остальных — их четверо, считая с водителем, — решит трибунал: они его созывают нынче.
— Они собирают трибунал без председателя? — спросил Эн-2.
Седоусый указал еще на две заметки в «Коррьере».