— Видишь, что ты наделал? — Ната толкнула Петера Ли. — Зачем звал?
— Но я только хотел сказать, что он очнулся, — оправдывался ассистент. — Вы же хотели посмотреть…
— Хотела. Но смотреть тут не на что. Он так напуган…
— Успокоится.
— Успокоится, если его не беспокоить. Если он поймет, что мы не причиним ему вреда. Наоборот, — Ната сделала шаг вперед, — мы хотим ему помочь.
— А зачем он нам?
Ната пожала плечами. Четкого ответа на этот вопрос у нее не было. Она решила сохранить жизнь молодому самцу просто из чувства противоречия — ведь наверняка ей предложат избавиться от «отработанного материала». Выпустить его в природу? Это было правильное решение, но сопряженное с большими трудностями. Это ведь не выращенный в неволе редкий вид животного, которого затем достаточно отвезти в заповедник и торжественно открыть клетку: «Беги, малыш!» Достаточно того, что «малыш» ростом с нее и весит примерно столько же, а уж мускульная сила у него ого-го какая! Пока осматривали и вводили транквилизаторы, Ната успела как следует его изучить. Ни капельки жира, только мускулы, кости и сухожилия. Большинство культуристов подохнут от зависти. Что их мышцы? Сырая масса, которая годится только на то, чтоб демонстрировать ее на соревнованиях. А тут…
Она покачала головой, отгоняя посторонние мысли.
— Он нам нужен, чтобы продолжать исследования.
— Какие еще исследования?
— Не догадываешься? Генетически это почти человек. То есть, он наш с тобой близкий родственник. Он нам ближе, чем те же шимпанзе. Ненамного, но ближе. Его сорок семь хромосом, это… это не отклонение от нормы. Это вариант нормы. Если бы я была более уверена, я бы… я бы дала ему название «гомо молис», человек с планеты Мола», но… ты же знаешь, в антропологии так легко ошибиться. Дашь название, а потом отозвать его практически невозможно. В прошлом было столько ошибок…
— Синантропы, денисовцы, — вспомнил Петер.
Ната кивнула.
— Они самые. И не только они. Мы не имеем права на ошибку. И для этого мы должны продолжать исследования. Должны хотя бы определиться, это новый вид человека или все-таки чудом воскресший австралопитек.
Она покосилась на компьютер. Когда Петер ее окликнул, шепнув, что пленник пришел в себя, Ната сидела перед монитором, следя за бегущими по экрану значками. Процесс анализа, расшифровки показания и поисков соответствий оказался длительным и монотонным. Она чуть не засыпала, убаюканная мельтешением знаков и символов и была немного благодарна ассистенту за то, что позволил ей отвлечься. Пока результатов не было, но что, если, по закону Мерфи, они появились именно сейчас, стоило ей отвернуться?
И в то же время отойти от загородки, где скорчился у стены пленник, она не могла. Ей невероятно повезло. Кем бы ни оказался таинственный обитатель планеты Молы, он был «настоящим» первобытным человеком.
— Он почти настоящий первобытный человек, — повторила она. — Именно человек. И… откуда он тут взялся?
— Н-ну… — пожал плечами Петер. — Издалека.
— Я не о том… Тим! — окликнула она зоолога.
— Ась? — тот стоял рядом, бросив работу.
— Вы ведь проводили экспресс-анализы генетического материала пойманных ранее образцов?
— А как же иначе? Только генетический анализ может дать точные сведения, кто кому является родственником и в какой степени!
— Ну. А есть ли у этого… парня родня на этой планете? Генетическая?
Ответить Тим не успел. У Петера глаза на лоб полезли — он все понял.
— Да, — кивнула Ната. — Да, это именно то, о чем вы подумали.
— Но…как? И…
Ответить Ната не успела — пришел сигнал с компьютера. Как раз, когда…
Прослушав запись, Георг заставил прокрутить ее еще раз. Потом — еще. Плевать, что кругом были свидетели. Все равно запись — это доказательство. Это то, что можно предъявить, от чего нельзя отвертеться. Но эта запись… она практически полностью нейтрализовывала ту, первую, полученную несколько минут тому назад. По сути, это были два противоположных друг другу приказа. То ли их послали из разных ведомств, не согласовав между собой работу, то ли одно было послано нарочно, чтобы, в крайнем случае, было, что предъявить на суде. Мол, вот доказательство того, что мы осознали свою ошибку и попытались остановить чересчур рьяного исполнителя, однако, сигнал не прошел вовремя. Или… Да, мало ли, какой форс-мажор мог случиться. Вне зоны доступа, отсутствие зарядки, ранение или смерть адресата, простой человеческий фактор, когда сигнал приходит поздно ночью и дежурный радист слишком хочет спать, чтобы будить людей, или он вовсе попадает на пересменку и всем не до того, или что-то случается на самой планете и от сигнала отмахиваются — мол, потом, позже, или… Вариантов масса. Главное одно — Георг должен выполнить только один из двух приказов. И если он выберет неправильный… Что делают вышестоящие, если совершается ошибка? Правильно, списывают все на тупых подчиненных, находят стрелочника, которого и назначают виноватым.