— Кости не раздроблены. Был открытый перелом дней 5 назад. Врач на скорой на свежем кластере провел операцию и наложил гипс. С тех пор рану не тревожили, — доложился Василий, решив относиться к Веселому не как к малолетнему недорослю, а как к серьезному специалисту.
— Отлично. Ты ложись пока и ногу уложи, — знахарь указал сидевшей девочке на подушку. — Как вообще ощущения от ноги? Болит? Тянет? Чешется?
— Когда сломала, думала, описаюсь, как больно было, но сейчас ничего. Ноет иногда, но не болит, если сильно что–нибудь не задеть. Чешется постоянно. Сил нет, как чешется, — ответила Виктория, укладывая ногу руками на койку.
— Так, сейчас посмотрим, — Весёлый с нисходящей с лица улыбочкой подвинул к кровати стул и сев на него положил руки на гипс.
— Может, гипс снять? — влез с предложением Феррум.
— Пока не нужно. Он мне не помешает, — уже несколько отрешённо ответил специалист. — Процесс заживления идёт хорошо. Без моего вмешательства и с учётом явной свежести Панды денёчка через три — четыре гипс можно будет снимать. Если хотите можете подождать эти дни здесь. Всё равно раньше вам никуда не выйти, — Весельчак на последних словах отвлёкся и бросил взгляд на Феррума.
— А после твоей работы она, когда на ноги встанет? — уточнил Павлов.
— Да прямо как закончу, но стоить вам это будет горошину или десять виноградин, — парень заулыбался особенно широко.
— Ладно. Лечи. Спораны есть, — дал добро Василий.
— Хорошо, — ответил парнишка.
Он закрыл глаза и накрыл ладонями гипс над местом перелома. Его лицо напряглось. Улыбка, естественно, сошла как и не было. Почти сразу со лба побежали крупные бисеринки пота.
— Феррум ноге тепло. Так приятно, — с какими–то особенно детским восторгом сказала Панда глядя в лицо опекуну.
— Фух, закончил, — почти сразу после этих слов Весельчак убрал руки с гипса и смахнул с лица пот. — Где мои спораны? — на его лице снова заиграла та же веселая улыбка, словно парень и не проделал короткую, но тяжёлую работу.
— Погоди ка, — Павлов задумался. — Сколько возьмешь за то что бы посмотреть мой дар?
— Если открыть дар, то пяток виноградин возьму, а если просто посмотреть, то трех вполне хватит, — пожал плечами мальчишка.
— Давай посмотрим, — махнул рукой мужчина и уселся на стул.
— Так, так, так, — знахарь–хиллер, встал за спиной рейдера и положил ему одну ладонь на лоб, а вторую на затылок в то место где у заражённых находится споровый мешок. — Дар получился не самый слабый для свежего иммунного, но ничего выдающего. Руки приобретают прочность металла и некоторую пластичность. Теоретически им можно придавать форму различных предметов, например, клинков, но это не в ближайшее время. Придется съесть немало гороха. Ну, или может на жемчуг повезет, — мальчишка закончил осмотр и убрал руки с головы.
— Будешь как Т 1000, — Вика изобразила что ее рука клинок и несколько раз взмахнула ей издавая непонятно что значащие звуки.
— А да. Похоже. Как в той сцене, где он из пальца пику сделал и в глаз отчиму ее воткнул через пакет с молоком, — Веселый радостно закивал соглашаясь.
— Отчима? — удивился вставший со стула Феррум.
— Ну да, — повернулся к нему мальчишка.
— Да нет. Т 100 убил мачеху Джона. Это мой самый любимый фильм из витражных фантастических боевиков, — сощурилась, собираясь отстаивать свою точку зрения девочка.
— Проделки мультиверсума, — отмахнулся знахарь. — Давайте мои спораны, и я пойду, — он протянул раскрытую ладонь сначала в сторону Панды, но тут же сообразил, кто будет платить, и развернулся с протянутой рукой к старшине.
Проводив знахаря и немного подумав, Василий и Виктория сняли гипс, что бы убедиться, что девочка вполне может пользоваться ногой. Перелом полностью зажил, а от раны на ноге остался только небольшой шрамик, который со временем должен был рассосаться полностью. Вика обрадовалась и была готова бежать, куда глаза глядят, поэтому они с Феррумом отправились искать Рыбака. Как выяснилось их передвижение по стабу больше пределов разумного не ограничивалось. То есть им нельзя было без разрешения брать с пирса лодки, кроме своей, заходить в чьи–то комнаты и лезть в узловые точки обороны. Вполне разрешалось шататься по коридорам жилых этажей и выше. На втором и пятом и девятом этажах лучше было не появляться из–за того что они и являлись теми самыми основными узлами обороны и на них же хранились боеприпасы. Разрешалось выходить на крышу и бродить по первому этажу, но при выходе из Башни ее руководство снимала с себя всю ответственность за безопасность.