— Напомни, как тебя зовут? — попросил Василий, останавливаясь рядом с уничтоженным кем–то дежурным транспортом СОГ.
— Вика, — девочка смотрела на изуродованных милицейский автомобиль перепуганными глазами, но ответила сразу же.
— Вика, я на тебя рассчитываю. Смотри по сторонам и если что кричи мне. Я поищу в дежурке оружие. Там оно могло остаться, — Вася внимательно посмотрел на девчушку.
— Хорошо, — кивнула она.
— Смотри внимательно, — старшина благоразумно поставил машину, так что бы фары освещали Газель, но при этом можно было быстро уехать по дороге, и стараясь не показывать своего страха девчонке, вылез.
Он постоял у машины, слушая ночь. Услышал, как в оставленном селе бахнуло ружье. Охотников у них хоть было и не много, но ружье на селе имелось не в единственном экземпляре, так что кого и где спасать оказалось непонятно. Да и не смог бы Павлов спасти этого стрелка, даже если бы знал, кто он и где находится. Только сам погибнет и Вику сгубит, если потащит с собой обратно в пекло или оставит одну в неизвестной обстановке. Милиционер отлично понимал это и не собирался возвращаться прямо сейчас. И так девчонку не бросил, не проехал мимо, значит молодец. Спасать нужно, тех, кого можно спасти, а то никаких спасателей не хватит.
Помимо выстрела безумная ночь оказалась наполнена и другими не свойственными мирному времени звуками. Где–то завыла сигнализация какой–то машины, где–то что–то взорвалось. Возможно, то был газовый баллон, но это не точно. В общем тихой эту ночь назвать язык не повернулся бы. Но главное, что поблизости было тихо. Возле машины никто не урчал. Не трещали кусты, что в обилии имелись по другую сторону кювета. Это давало надежду на то, что тварь изувечившая Газель уже далеко.
Убедившись, что все спокойно Василий пошёл к машине и рассмотрел вблизи, что часть крыши вырвана вместе с люстрой спец сигналов. Это давало возможность в свете фар Нивы разглядеть внутренности опрокинутого на бок транспорта. Вася ожидал увидеть внутри изуродованные тела своих сослуживцев, но тел не было ни в целом, ни в изуродованном виде. Стоя снаружи, он рассмотрел только немного крови на внутренней стороне той стенки машины, что сейчас лежала на земле и на этом все. Еще ему казалось, что внутри кто–то может поджидать, но никто не кинулся, а в темных углах не угадывалось ничего неправильного, что могло быть притаившимся монстром.
Уверившись, что автомобиль пуст, старшина вошёл в салон через дыру в крыше, лишь чуть пригнувшись и чуть выше приподняв ноги, чем обычно, что бы ни задеть рваные края. Оказавшись внутри, милиционер снова замер и осмотрелся. Спинка водительского сиденья оказалась изодрана и сломана в верхней части. Вот там кровь имелась и в не малом количестве, но ее не было видно с того места где он стоял на улице. Кровь буквально заливала спинку и само сидение. Складывалось впечатление, что водителю как минимум голову снесли и ждали, когда она вся вытечет. Пассажирская дверь оказалось сильно помята и от этого полуоткрыта. Один из бортов был насквозь, вместе с обивкой, проборожден четырьмя полосами, словно машину рвал гигантский Фредди Крюгер. Василий не понимал, что за когти должна иметь тварь, что бы так разодрать крышу и оставить такие полосы. Он очень сомневался, что такое смогут нормальные животные. Металл бортов Газели хоть и имеет в толщину от силы пару миллиметров, но это все же металл, а не шкура или плоть. Тут нужны были не нормальные роговые образования, а какие–нибудь особо прочные металлические.
Перестав обращать внимание на повреждения и кровь, мужчина приметил толстую папку для бумаг, валявшуюся у задних сидений. Он знал, чья эта папка. Она принадлежала дежурившей на сутках дознавательнице, что уехала с СОГ и оказалась всем, что от нее осталась. Хотя нет. В углу еще валялась одинокая женская туфля. Полицейский расстегнул папку и заглянул в неё. В такие помимо бумаг, что бы освободить карманы, часто клали фонарики, и иногда даже наручники. Наручники ему сейчас были не совсем нужны, да и не оказалось их в этой папке, а вот маленькому, с детский мизинец толщиной, фонарику он обрадовался. Включив его, заглянул на место водителя и увидел его АКС‑74У, но этому приобретению обрадовался уже несильно. Укорот был искорежен до полной непригодности к использованию и ремонту, скорее всего, не подлежал. Помимо автомата нашлась действительно оторванная голова водителя. Окровавленная, она лежала с застывшей на лице маской смерти и смотрела на Васю широко раскрытыми глазами, казалось до сих пор полными ужаса.