— Точно. За этим и приходим. Творим, что хотим. Девок насилуем как ты, а потом в бордели продаем как ты, — чуть скривившись, саркастически ответил Василий и сказал. — Ладно, давай вставай, и покончим с этим делом.
— Может еще вопросы остались? Я готов еще побазарить, — сказал мур пытаясь встать со связанными руками.
— Обойдемся как–нибудь, — Вася усмехнулся, понимая, что Волчок хоть и был наркоманом, но все же оказался не полным клиническим идиотом, и догадывался о весьма вероятном невеселом конце и просто тянул время.
В принципе неплохая тактика. Ей он выиграл несколько часов жизни, а как старшина понял, за несколько часов в этом проклятом месте может измениться все и кардинально. Мог появиться матерый заражённый, могли прийти какие–то знакомые Волчка, да и вообще могло произойти что угодно, вплоть до превращения стаба в нормальный кластер и его неожиданной загрузки, конечно, если только такое вообще возможно.
Волчек удивил, махом стерев нервную усмешку с лица старшины. Из неловкого подъёма со связанными руками бандит перешёл в стремительный бросок вперед. Павлов успел выстрелить и попал, но пуля отрикошетила от тела бандита вдруг ставшего каменно–серым. Насильник врезался в Василия плечом с такой силой, будто был не живым человеком, а стал настоящей бетонной глыбой. Вася отлетел к стене и упал, а мур умудрившись остаться на ногах, рванулся мимо девчонки на улицу.
Виктория не попыталась заслонить ему путь, да и не смогла бы это сделать. Однако она не закричала и не поддалась панике. Девочка разозлилась, поняв, что её обидчик сейчас уйдёт, и нашла в себе силы выстрелить. К этому времени действие умения Улья сделавшего кожу Волчка каменной уже истекло, ведь он не соврал и действительно практически не развивал его горохом, поскольку предпочитал тратить горох на спек. Однако арбалетный болт не убил его, ведь Вика попала только в ногу, хотя целилась в спину. Насильник вскрикнул от боли, споткнулся, но не упал, а продолжил бежать, припадая на раненую конечность.
Старшина нашёл в себе силы подняться, подобрал выроненный пистолет и бросился в погоню. Упускать бандита он не собирался, ведь тот мог вернуться сам, когда его не будут ждать, а то и привести с собой друзей. Таких же «не муров» как и он сам, а Василий знакомиться с ними хотел еще меньше, нежели с развитыми тварями Улья.
— Будь тут! — крикнул милиционер девочке, выскакивая под стену дождя.
Бандит хотел жить и боролся за жизнь до конца. Он бежал раненый и голый под дождем по траве кустам и колючкам, так как не каждый здоровый сможет в нормальную погоду, в нормальной экипировке и на корте с хорошим покрытием. Он даже каким–то образом сумел освободить руки, хотя там, где учили такому связыванию, говорили, что с руками за спиной это практически не возможно. Если без ножа. Возможно, Павлов бы его не догнал, но ему этого не требовалось. Он не собирался задерживать этого преступника, а стрелял хорошо. Сократив расстояние до приемлемого Василий остановился и вскинул оружие. Сбитое дыхание и дождь мешали целиться, но не слишком сильно. ПМ хлопнул дважды, и тело мура рухнуло в высокую траву. Когда Вася подошёл насильник ещё дышал, но это были последние его вздохи. Одна пуля угодила под лопатку чуть ниже сердца, а вторая попала в затылок. Волчек лежал, распластавшись животом в низ, широки раскинув руки и повернув голову на бок. Губы бандита что–то негромко бормотали, и что бы попробовать услышать его последние слова, старшине пришлось бы наклоняться, но он не стал.
Через несколько мгновений мур сгреб пальцами траву, сжимая руки в кулаки, и затих окончательно. Павлов ещё постоял над ним пытаясь понять, что он чувствует по поводу настоящего убийства человека, но так и не понял своих чувств. Решив, что убиенный не будет преследовать его во снах, милиционер проверил пульс насильника приложением пальцев к шее и, убедившись в отсутствии признаков жизни, отправился за лопатой, которую точно где–то видел пока обходил коровники.
Виктория встретила его, целясь в стену дождя из арбалета, но поняв, что возвращается её спаситель, опустила оружие.
— Вы его убили? — спросила девочка.
— А что мне ему конфетку надо было дать? — устало и от этого в какой–то степени зло огрызнулся Вася.
— Нет. Вы правильно сделали, — сказала девчушка, обиженно поджимая губы и отведя взгляд.
— Ты извини меня Вика. Я не должен был тебе грубить, — осознал свою ошибку старшина.
— Хорошо, — ответила она, но все ещё обижалась.
— Вика, я чертовски устал и мне ещё нужно закопать труп этого, — не называя, Павлов мотнул головой себе за спину.