Панда согласилась переодеваться не в свое не сразу и не охотно, а после долго и придирчиво выбирала что оденет. Что она хотела, было слишком ярким, а неприметные вещи ей не нравились. Однако в итоге девочке все еще пришлось уступить, и выбрать более или менее незаметное. Выбрав одежду, Виктория как смогла, оттерлась влажными салфетками, переоделась в новое и на брызгалась из баллончика казненного бандита. Пока девочка переодевалась, старшина переложил вещи из вещмешка в рюкзак и перевесил спальный мешок на него. Вещмешок он не выкинул, а тоже взял, решив из него собрать «тревожный чемоданчик» и где–нибудь спрятать наподобие того как это сделал насильник Волчок, но не в труднодоступном месте, а что бы достать достаточно быстро и тихо.
Наконец покинули торговый центр и поняли, что нужно или закругляться или ночевать в родном селе, то есть на стандартном кластере, где куча слабых заражённых запертых по домам и в достатке тварей пошустрее шныряющих по улицам. Обходные пути и все остальное заняло слишком много времени, и остатков светового дня едва должно было хватить на посещение дома Виктории и возвращение пешком на стаб. Конечно, легко можно было взять машину и кратно ускорить процесс, но это было слишком рискованно. Как пояснял казненный мур и как подсказывала логика, машина повышенный источник шума привлекающего заражённых. Даже на Внешке, где крутых зараженных мало, на машине хорошо ездить в составе колонны с крупными калибрами, а во всех иных случаях лучше по–тихому — пешочком или на велосипеде. Но велосипед тоже не однозначная вещь. С ним руки заняты и нужно следить больше за дорогой, а не за округой.
Дорогой к дому Панды пришлось прятаться от твари превосходившей уродливостью и силой лотерейщика. Павлов и Вика так и не смогли определиться топтун это или кусач, а может существо находилось на пограничной стадии развития. Строение тело чем–то похоже на строение гориллы, передние лапы длинные, плечи массивные бугрящиеся мышцами, кожа даже на глаз и издали грубая, ороговевшая, покрытая не то кусками грязи не то наростами, здоровенная пасть, несколько клочков волос на голове, половые признаки не видны. Последнее явно говорит, что перед людьми никакой не жрач, а кто–то в развитии не ниже топтуна. Походка прыгающая, но стука костяных пяток, как их обозвал Волчок, совсем не слышно. Так что с опытом старшины так сразу было не определить кто перед ними. Да что он, если и люди с гораздо большим опытом иногда не могут однозначно сказать кто перед ними, если стадия развития пограничная.
Сопровождали это чудовища три матерых лотерейщика, похожих на убитого по дороге к Дзержинке, но выглядевших все же повнушительнее. Против такой стаи, да даже против одного ее главаря милиционер не отважился бы выходить с имевшимся оружием, поскольку понимал, что ему ничего не светит. Вот если бы у него было хорошее ружье с пулевыми патронами, а лучше автомат, хотя бы тот же АКСУ, то попробовать было можно, а так никаких гарантий на победу. Скорее всего, даже пистолетом он не успеет убить монстра, прежде чем тот его разорвет на части.
Увидев как на подходе к их укрытию вожак стаи стал принюхиваться, задрав уже больше чудовищную морду, чем человеческое лицо повыше. Василий не слабо струхнул и уже думал бежать, но тварь утробно заурчала и побежала в переулок в противоположную от укрытия людей сторону. Существо учуяло что–то интересное для него и возможно именно это спасло иммунных от неминуемой смерти в когтях заражённых.
После этого Вика, наверняка бы согласилась не заходить к себе домой, но они были уже близко и Вася решил закрыть этот вопрос пока они рядом. Когда Павлов увидел место жительства своей малолетней подруги, он узнал его. Тут жили Самойловы. С Самойловым Владимиром, отцом девочки милиционер частенько пересекался и наверняка именно с ним видел и Викторию. Оттуда она знала его, и он ее смутно помнил.
Дом семьи Самойловых показался пустым. Обратившихся родителей не было видно, и никто поблизости не урчал, а от собаки пустыша остался изуродованный труп возле будки. Девочка решила забрать хотя бы свое любимое черно–белое худи с капюшоном с ушками и мордочкой панды на груди. Они отправились в комнату девочки и когда открыли дверь, на старшину шедшего первым навалилась пустышка, когда–то бывшая матерью девочки. Отчего–то эта заражённая не издала ни звука когда они подходили к двери, и не выдала себя никак иначе. Павлов успел выстрелить из арбалета, но не в голову. Болт попал в грудь и навредил зараженной не так сильно как хотелось бы. Арбалет пришлось бросить, но выхватить иное оружие мужчина так и не успел. Пустышка, заурчав, навалилась на Василия норовя вцепиться зубами не то в лицо, не то в шею. Вася закрылся руками и оттолкнул ее, но она успела вцепиться ему в ребро ладони и сволокла зубами кожу. Пустышка упала и милиционер, в мыслях ругая себя за все на свете, зарубил ее топором. Момент вышел не то что бы сильно опасный, но приятного в нем было мало, и свежий запах крови иммунного мог привлечь кого–нибудь находившегося поблизости и обладающего хорошим обонянием. Кого–то вроде лотерейщика или вовсе того топтуна–кусача.