Двое муров подоспевших пока Павлов приходил в себя, бегом спустились вниз. Дядя, пытаясь встать на еще непослушных после такого удара ногах, взмахнул ножом, описывая полукруг, но никого не задел. Тот бандит, которого он хотел зацепить, ловко отскочил и ударил прикладом ружья по руке точно дубиной, взяв оружие за ствол. Дар, не защитивший лоб от удара прикладом АКСУ, снова сделал руки стальными и спас от возможного перелома. Однако ударившаяся ещё и об землю кисть выпустила нож, который тут же отшвырнула далеко в сторону чья–то нога. На милиционера тут же накинулись втроем и, попинав ногами, перевернули на живот. НЕ давая пошевелится, мужчине быстро стянули руки за спиной не то пластиковыми наручниками, виденными Василием только по телевизору, не то куда более распространенными хозяйственными хомутами из обычного строительного магазина.
Плененного иммунного тут же вздернули на ноги и, согнув пополам, как во время конвоирования опасного преступника поволокли на дорогу. Там через заливавшую глаза кровь из рассечённого лба и муть в глазах он увидел, как ещё один мур тащит за волосы Викторию и, скривившись, умудрился лягнуть одного из конвоиров ногой, в оказавшуюся достаточно близко голень. Бандит зло и грязно выругался, и тут же саданул его по почкам так, что колени подогнулись. От испытанной боли Павлов повис на противоестественно вывернутых руках. Его не стали держать, а тут же уронили на дорогу и снова начали бить ногами. Лицо прикрыть возможности не было, и его беспощадно разбили, а потом, после очередного удара милиционер на какое–то время лишился сознания и ушел от боли этого мира.
Пришёл в себя плененный и избитый мужчина уже у коровника. Он лежал в нескольких десятках метров от входа в тамбур. Самочувствие было, мягко говоря, не хорошим. Перед глазами все плыло и лишь иногда замирало, давая возможность сориентироваться на местности. В желудке застыл склизкий комок, грозивший вот–вот попробовать найти выход наружу. Безумно хотелось живца, что добавляло жажду с изжогой.
В одну из остановок мира старшина кое–как сумел осмотреться. Перед тем самым тамбуром, где они впервые остановились на этом стабе, стояла буханка с закрытыми самопальной сварной решёткой из арматуры и металлической сетки окнами. Еще в машине был прорезан люк в крыше. В люке торчал бандит с тигром в руках. Этого он раньше не видел. Видимо восьмой мур оставался сторожить машину, пока остальные ловили их на подходе к стабу. Мур с тигром, наверняка, должен был наблюдать за округой, но его взгляд был прикован к месту, где на каком–то замурзанном покрывале, брошенном поверх травы, насиловали Викторию. В этот раз её не лишили сознания, что точно было бы милостью. На нее залез уже не первый мур. Одежду на девочке разобрали до клочка, и она лежала совершенно нагая. На теле хватало синяков, хотя в этом плане досталось ей далеко не так сильно как могло бы. Девочка, уже давно не сопротивляясь, а, только тихо всхлипывая и закусывая нижнюю губу до крови, смотрела на своего поверженного защитника. Видя ее измученный взгляд Вася, дернулся на выручку, но его вернули на траву мощным пинком. На спину тут же опустилась и прижала тело к земле нога. Вместе с этим рядом с ухом непокорного пленного замер конец оружейного ствола.
— Лежи тихо сученок, — сказал стороживший его мужик, которого старшина из–за картины застлавшей глаза сразу и не заметил.
Павлов засопел, заскрежетал зубами, попытался вывернуться из–под ноги сторожа, но тот обладал куда большей силой, нежели находившийся в Улье только четвертый день свежак. К тому же перенесенные побои, и явная нехватка спорового раствора в организме делали Павлова даже слабее обычного. Шансов вывернуться из такого положения не было. Ему оставалось только терпеть, копить злобу да надеяться, что представится шанс и он если не сумеет спасти себя и Викторию, то хотя бы сдохнет, до того как попадет на стол к вивисектору для разборки на органы.
Не имея возможности вырваться, милиционер вывернул голову, что бы видеть картину творимого насилия. Ему не хотелось на это смотреть, но он заставлял себя делать это, что бы запомнить все лица. Вдруг он все же сумеет как–то выскользнуть и тогда ему понадобится знание этих рож. Если судьба сведет его с кем–то из них вновь, то уйти после такой встречи должен только один. На его глазах один насильник сменил другого, и милиционер узнал в слезшем с Виктории владельца мелкого зверька крутившегося возле них. Узнал он его по тому самому зверьку, подбежавшему к ноге насильника и ловко взобравшемуся по штанине и куртке на плечо человеческой твари.