— Семьсот лет это срок. Сильны мужики, — признал Феррум.
— Ну не всем там по 700 лет, в княжеской дружине народ и помоложе есть, причём в разы. Это самому Муромцу 700, — признал крестный.
— Пусть даже так, но княжество и дружина однозначно есть, а это законы и нормальная жизнь, а не как тут. Никаких арен и прочей херни, — сделал свои выводы Феррум.
— На счёт арены ты совсем не прав, — пожал плечами Бурый.
— Есть арена что ли? — нахмурился Павлов.
— Есть, но нет рабов. На неё выходят за бабки и добровольно. Таких ухарей хватает, — Бур вернулся к еде.
— Хорошо, хоть так, — кивнул Василий и тоже стал есть.
После еды Феррум сделал из единственного спорана, водки и колы живун. Уж больно много этой жидкости глотал раненый крестный, да и сам Павлов его сейчас заливал как не в себя. После приготовления живчика придремали. Оба и крепко. Проспали до ночи, а ночью проснулись от звука работающей машины и света фар. К дому, обворованному Феррумом, подъехала буханка. Из неё вышли четверо, а пятый остался за рулём. Вышедшие люди без затей вломились в дом и вытащили оттуда алкашей.
— Вот и ещё дом освободился, — прошептал свой комментарий Бур, пристально наблюдавший за происходящим.
Ожидалось, что муры сядут в машину и уедут с пойманным мясом, но они направились прямиком к занятому дому и не таились. Днем один из членов шайки бродил по округе в поисках добычи. Он присмотрел дом алкашей и, уходя издали увидел Василия входившего туда. Он принял его за еще одного алкаша и издали не рассмотрел оружия, поэтому посчитал столь же легкой добычей. Мур чуть задержался и увидел, как Феррум вышел, заложил крюк и, нырнул в нежилой дом, а вот Павлов его так и не заметил. Не дождавшись, когда Василий выйдет из заброшенного сруба, людолов ушёл и явился сюда с товарищами на ночной лов. Они нашли в доме–контейнере двух мужиков и решили на всякий случай проверить сруб, хотя не особо рассчитывали там кого–то найти. Феррум с Бурым этого конечно не знали, но это было и не важно. Главное, что ещё не восстановившегося крестного Павлов не успел бы утащить. Однако положение было не безнадежным. Из–за горящих фар и звезд, на улице были прекрасно видны силуэты идущих в полный рост людей. Первые выстрелы по ним можно было делать как по мишеням. Главное суметь разглядеть прицельные приспособления на темном чердаке.
— Я валю водилу и прыгаю вниз, что бы обойти и ударить с фланга, а ты этих приземли, что бы головы ни подняли и смотрели только на тебя. Сможешь? — спросил раненого Феррум придумавший довольно простой, но рабочий план.
— Смогу, — решительно кивнул Бурый.
— Отлично, — Павлов стал пристраивать укорот, так что бы можно было прицелиться, используя падающий через щель свет, — Начинай после меня, — он вроде нашёл подходящее положение.
— Хорошо, — Бур уже лежал на плаще теперь просто пристраивал свой АКСУ к другой щели во фронтоне.
— Готов? — спросил Феррум.
— Готов, а ты? — отозвался крестный со злым весельем.
— А куда я денусь, — сказал Павлов сквозь сжатые зубы и дал короткую очередь на три патрона по водительскому месту.
Бурый не замедлил полоснуть из автомата вдоль улицы и кого–то одного завалил намертво. Остальные попадали ничком и стали расползаться в поисках укрытия. Василий хотел уже, было, покинуть чердак, но увидел, как открывается водительская дверь буханки и оттуда выныривает толи раненый, толи совсем не пострадавший водитель. Он дал ещё одну короткую очередь, и водитель свалился рядом с колесом буханки. В следующую секунду Ферруму инстинктивно пригнулся от ответной очереди, оставившей в деревянном фронтоне несколько серьёзных отверстий, чуть правее места, где стоял он. Стреляли точно не из какого–то либо АК. При всем их многообразии звучали они до определённой степени похоже, и стрекот Калашникова Павлов опознал бы сразу, а с подобным звуком был совершенно не знаком. Тут же бабахнуло ружье и следом ещё одно или то же самое вторым стволом.