Мужчину звали Семеном, большую часть жизни он проживал в этом доме и работал где–то неподалеку. Сегодня же ночью его чуть не загрызла сожительница, с которой он проживал после не столь давнего развода с женой. По всей видимости, при переносе в Улей Семен, не просыпаясь, потерял сознание, поскольку не проснуться, когда вокруг твориться такое, было почти невозможно. Проснулся он от того что сожительница глодала его руку, и в итоге убил женщину. Иначе ее отцепить от себя не получилось.
Семен испугался содеянного, но потом понял, что вокруг твориться полное непотребство. По улицам скачут какие–то твари, а люди обратились в зомби. На этом фоне никому не будет дела до убийства им одной вдруг ставшей зомби бабы. В итоге он решил, что нужно вооружаться. Дома у него хранился внушительного вида нож и только, но в подвале в тайнике имелся нелегальная короткая Мосинка, доставшийся мужику от деда и зачем–то припрятанная на всякий случай. Зачем Семен хранил нелегал он и сам не знал. Стрелял он из него всего однажды и то втихаря на природе по банкам, а по законам своего мира сесть или получить условный срок за хранение ствола мог вполне реально. У него даже возникали мысли сдать нелегальный ствол в полицию, но его остановило нежелание объяснять, откуда у него эта Мосинка взялась. Изворачиваться и врать не хотелось, как и признаваться в том, что хранит оружие уже на протяжении нескольких лет.
Короткая винтовка или может даже карабин, Василий однозначно определиться не смог, хранилась в сухом месте в промасленной ветоши, так что оружие находилось почти в идеальном состоянии, несмотря на то, что было выпущено еще в позапрошлом веке для царской армии. С работой такого оружия Павлов был более или менее знаком, так что уверенно осмотрел его, убедился, что современные патроны, взятые с внешников одного мира не по цифрам калибра, а на деле подходят к трехлинейному древнему карабину иного мира. Были у Семена и свои патроны, хранившиеся в тайнике вместе с оружием, но набралась их всего дюжина — чуть больше чем на два полных заряжания стандартного пятизарядного магазина.
Феррум, опасаясь возможного перед перерождением помутнения рассудка, не стал вооружать Семена огнестрельным оружием, однако зарядил карабин и поставил на не типичный для современного вооружения предохранитель или, если быть точным в терминах, на предохранительный взвод. Карабин временно остался при Павлове, но он твердо пообещал, что вручит его свежаку в случае чего–то непредвиденного или когда окончательно убедится, что тот точно не обратится в пустыша.
Тем временем окончательно расцвело и на свежем кластере осталось совсем немного сохранивших разум людей. По большей части это были немногочисленные иммунные, пытающиеся как–то выжить в творившемся ужасе. Над кластером совсем низко прошелся вертолет, с которого что–то кричали выжившим. Из глубины подвала Василий и Семен разобрали только отдельные слова, доносившиеся через шум винтов. Кричали что–то о выживших, и это заинтересовало людей. Они открыли внутреннюю дверь и стоя у решётки послушали, что за объявление делали вертолетчики.
— Выжившие, с вами говорит представитель спасательной команды! Все кто может, пробирайтесь к больнице! На территории больнице будет устроен сборный пункт с вооружённой охраной! Сбор выживших продлится весь день и закончится за час до заката! Не ждите что вас придут спасать, а сами пробирайтесь к сборному пункту! Только так вы сможете спастись! — дольше начиналось повторение того же текста скорее всего записанного, а не произносимого человеком.
— Спасатели, — выпучил глаза на Феррума Семен.
— Сомневаюсь, — ответил ему Павлов, не видевший, скрывшегося за домами вертолета, но уверенный, что это хитрый план муров или скорее даже самих внешников, поскольку у муров вроде вертолетов не было.
— Они же сказали… — начал было что–то доказывать мужчина.
— Ты всему что говорят, веришь? — перебил его Василий.
— Эээ… Нет, — смутился, но ответил свежак.
— Так вот и этим не верь. Здесь территория подконтрольная очень нехорошим людям. Они прилетели, сядут у вашей больнице, соберут таких простаков как ты, но не для того что бы подарить райскую жизнь. Их отвезут на человеческие фермы, где будут вырезать органы и делать еще бог весть что, — запальчиво внес ясность Феррум.
— Как так? — Семен выпучил глаза еще сильнее.
— Да вот так вот. Для них мы всего лишь добыча, а наши органы им как какой–нибудь барсучий жир или какая–то железа уссурийского тигра, — с еще большей злостью продолжил объяснения Павлов.