Тот появился с выражением на лице, гласившим: "тронешь – прибью!", критическим взглядом осмотрел кости крида, недовольно поцокал, растерев пальцем порошок, которым я их пересыпал, а затем предложил за них семь с половиной золотых. Разумеется, я не стал возражать, принял монеты и двинулся в торговый квартал. Там в первой попавшейся торговой лавке закупил все необходимые продукты и направил стопы к Яруту. Хотя солнце только-только скрылось за городской стеной, я надеялся до темноты отсидеться в доме приятеля. Шляться по городу было опасно – новость о моем возвращении уже успела распространиться по Ирхону, многие попадавшиеся по пути искатели поздравляли меня с успехом и даже приглашали посидеть в "Золотом мече". Я вежливо отказывался, спешил прервать разговор и слинять подальше от их завистливых взглядов.
Дверь мне открыла знакомая рабыня, которая сообщила, что ее господина нет дома, и по моей просьбе позвала супругу Ярута. Ей я, откровенно набиваясь на приглашение, заявил, что имею безотлагательное дело к приятелю, после чего получил разрешение зайти. Заведя меня в просторную комнату, Мина, на правах гостеприимной хозяйки, предложила мне поужинать. Отказываться я не стал, и жена Ярута приказала рабыне накрывать на стол, а сама стала развлекать меня разговором, расспрашивая о подвигах на Проклятых землях. Устав от болтовни, я быстро свернул на извечно женскую тематику – шмотки-украшения, и с заинтересованным выражением на лице принялся слушать увлекательный рассказ о тенденциях местной моды.
Ярут появился через полтора часа, когда ужин был съеден, а заметно повеселевшая от распитой на двоих бутылочки вина Мина начала откровенно со мной кокетничать. Приятель извинился перед супругой, отвел меня к себе в кабинет, где отсчитал одиннадцать с половиной золотых. Такая сумма за смертельный риск показалась мне смехотворной, но я ничего не сказал, сгреб монеты в карман, а затем выслушал гневную нотацию Ярута, который конкретно пропесочил меня за выходку у ворот. Я свою вину признал и пообещал больше такого не устраивать.
Немного успокоившись, приятель поинтересовался:
– Ты уже думал, когда снова выйдешь в Проклятые земли?
– Прямо сейчас.
– Сейчас? – удивился Ярут. – Даже не хочешь несколько дней отдохнуть?
– Вот там и отдохну.
Смерив меня внимательным взглядом, приятель напрямую спросил:
– Чего ты опасаешься?
Я не стал скрывать:
– Того, что меня снова попытаются ограбить. Ручаюсь, если я рискну поселиться в каком-нибудь постоялом дворе, вскоре об этом будет знать весь Ирхон. А платить по десятку золотых за каждого мертвого идиота, решившего разбогатеть за мой счет, мне неохота.
– Разумно, – кивнул Ярут и с ироничным прищуром добавил: – В этот раз винца с собой прихватишь? Или больше рисковать не будешь?
– Конечно, прихвачу! Деньги-то за чешую уже вышли – купил себе амулеты и гномы потребовали сразу оплатить заказ. А этих, – я похлопал по карману, – в Ирхоне не хватит надолго. Так что обязательно сделаю еще несколько ходок, а уже потом буду думать над более безопасным источником дохода.
Решив, что этих слов окажется достаточно, чтобы убедить приятеля в моей готовности дальнейшего сотрудничества, я перешел к главному:
– Кстати, большое спасибо. Ты весьма своевременно догадался избавить меня от серьезных неприятностей, и твою заботу я оценил в полной мере.
Надеюсь, он поймет многозначительность данной фразы.
– Пустяки, Ник, – улыбнулся командир. – Мне это ничего не стоило.
– И все же знай, я премного благодарен тебе за хлопоты и в любое время готов отплатить тем же, – без тени улыбки заявил я.
– Хорошо, – с той же серьезностью отозвался Ярут. – Я запомню это.
Ну и ладушки!
– Тогда у меня к тебе последняя просьба – можешь прогуляться до ворот?
– Зачем?
– Закроешь их за мной.
Приятель желания куда-то идти не испытывал, однако не нашел достойной причины, чтобы отказаться, поэтому я и не стал объяснять Яруту, что беспокоюсь больше не за безопасность жителей Ирхона, а рассчитываю на то, что грабители, увидев меня в его компании, воздержатся от нападения. Ведь одно дело – грохнуть новичка, пусть даже прославившегося своим беспрецедентным подвигом, и совсем иное – напасть на командира, имеющего большие связи.