«А О-Куми Тя так и у несла свою тайну в могилу и сколько я не пытался, так мне раскрыть её и не удалось, — размышлял Ко, сидя у себя в кабинете. — Как, каким образом она могла всего лишь обычным взглядом, пусть даже она и собирала при этом всю волю в кулак, либо просто хотела этого очень сильно, во много раз уменьшать либо увеличивать вес предметов? Ведь вес — это масса! А разве можно её вот так по желанию увеличивать или уменьшать? В любом случае такого оружия как это у меня больше нет, и не будет. Но это отнюдь не означает, что мне не стоит поискать чего-нибудь ещё столь же невероятного. В такой работе, как моя, годится любое оружие, лишь бы оно хорошо убивало врагов императора!
ЭПИЛОГ
Тайна проклятия семьи Винчестеров
— Да, да, все это именно так и было, и ты, Джон, просто дурак, пьяница и паршивый койот, если имеешь наглость мне не верить! А я кто? Да я самый правдивый человек на свете! И можешь в этом не сомневаться, потому, что иначе я тебя просто утоплю! Вон в том корыте, где налита вода для лошадей. Суну тебя мордой, то бишь лицом в воду, и буду держать, пока ты не нахлебаешься. Но будет уже поздно! Что? Теперь ты мне уже веришь?! Ну, тогда слушай дальше, потому, что самого интересного я тебе ещё не сказал!
— Понимаешь, только я один из всего отряда Кастера и выжил, а все потому, что был ранен в первой же атаке на их лагерь, причем ранен томагавком в лицо и свалился с коня. Да, вот этот жуткий шрам именно тогда я заработал, ну, а как упал, так тут же потерял сознание. Прихожу в себя — а я совсем голый, ну буквально в чем мать родила, и рядом со мной две ведьмы-индеанки — стащили с меня всю одежду и собираются мне отрезать отцовское наследство. Ну, как ты сам понимаешь, начал я от них отбиваться, а к ним на помощь бежит ещё одна. Все-таки три бабы на меня одного, да к тому же ещё и с такой раной, все же многовато, а тут смотрю, на подмогу им скачет ещё и какой-то индеец. «Все, конец мне!» — думаю, ну и сиганул от них словно заяц в камышовые заросли. Индеец этот вслед мне выстрелил, но только ногу задел, но зато дальше преследовать они меня не стали. А я забился в камыши поглубже и проторчал там до глубокой ночи, всю ночь и весь следующий день до ночи. Что я там испытал, какие муки принял, это даже тебе и не расскажешь. Чуть богу душу не отдал, но все-таки остался жив. Потом, как стемнело, выбрался оттуда и вижу: вокруг ни души, и только лишь вдалеке горят костры и ржут лошади. Мне бы сообразить, что это подошли наши. Только у меня со страху все в башке помутилось, ну я и побрел себе от них через лес и шел так день или два, пока не обессилел совсем и не упал. И вот в таком-то виде на меня и наткнулись дружественные нам белым индейцы арикара и отвезли к себе в лагерь. И был я там у них между жизнью и смертью больше месяца, причем не мог не то что говорить, но даже и просто пошевелиться. Память мне начисто отшибло, вот как!
— Ну, а потом я постепенно пошел на поправку, отъелся понемногу, силенок набрался, поблагодарил их за все и уехал. Уж очень мне хотелось узнать кто я и откуда, потому что имя свое я под конец все-таки вспомнил, а вот относительно всего прочего в голове у меня все так перемешалось, что я поначалу вообще думал, что попаду в сумасшедший дом. Поэтому-то я до поры до времени помалкивал и ничего никому не говорил, вот только очень часто орал ночами и тогда меня будили и расспрашивали, да только я и тогда молчал.
— Потом уже, больше года спустя память ко мне вернулась, и начал я думать, как мне быть. О том, чтобы опять идти в армию не могло быть и речи. Лицо перекошено, как у дьявола, правый глаз видит кое-как, на одну ногу хромаю — какой из меня солдат? А главное, кому не расскажу, что служил у Кастера, все поднимают меня на смех: «Врешь, — говорят ты, — и даже не краснеешь! Они же там все до одного погибли, а ты каким-то чудом остался жив и в тоже время почему-то о тебе до сих пор ничего не знали. Нет, парень, так в жизни не бывает. Вот то, что конь Команч уцелел, это правда, а чтобы кто из его солдат — это уж ты извини-подвинься — брехня!»
— И вот тут мне можно сказать повезло. Попытался я устроиться на работу на оружейную фабрику к Оливеру Винчестеру, а вместо этого попал к его сыну Уильяму вроде бы как в камердинеры. А все потому, что также вот как на исповеди рассказал ему о себе в конторе всю правду. А он выслушал меня, да и говорит, что это же какая должна быть у человека фантазия, чтобы такое придумать, так что, скорее всего это правда и получается, что я, мол, пострадал от того самого ружья, что они с отцом выпускают и надо, поэтому, мне помочь. Ну, а я по молодости-то как раз и служил камердинером у своего графа в Ирландии, и кое-чему в этой должности научился, а уж потом поехал в Америку за счастьем.