— Ой! — вскрикивал Юнатан всякий раз, как мыло попадало в глаза.
А Каспер — так тот даже разобиделся и разворчался.
— Мытьё головы — это чушь и вздор! — недовольно бурчал он.
Но парикмахер Серенсен не очень-то обращал внимание на их крики и слова. Кто-кто, а уж он знал, какой должен быть вид у нормальных людей. И как ни крути, а без мытья головы все равно не обойтись. Зато когда он подстриг всех троих и побрызгал им волосы одеколоном, то тут даже Каспер улыбнулся и сказал:
— Эта вода у тебя в бутылке и впрямь приятная и ароматная.
А когда парикмахер после этого расчесал им волосы гребешком и щёткой и уложил их красивыми волнами, они ужасно возгордились и никак не могли наглядеться на себя в зеркало.
— Ну кто бы поверил, что вот это Каспер, — сказал Каспер.
— А кто бы мог поверить, что вот это Еспер, — сказал Еспер.
— И никто бы не поверил, что вот это Юнатан, — сказал Юнатан.
Окончив свой нелёгкий труд, парикмахер захотел немножко отдохнуть и начал играть на кларнете, а трое разбойников сидели и слушали.
— А ты, оказывается, тоже хорошо играешь, — сказал Каспер.
— Как, разве тут ещё кто-нибудь умеет хорошо играть? — удивился парикмахер Серенсен.
— Мы все трое умеем, — ответил Каспер.
Тут парикмахер совсем изумился:
— Это вы-то умеете играть?
— Конечно, умеем. Мы же были бродячими музыкантами, пока не ушли в разбойники.
Парикмахер протянул Касперу кларнет:
— А ну-ка сыграй, тогда я поверю!
— На этой штуковине я не играю, — сказал Каспер. — Мой инструмент — фагот, вот! Кларнет — не для меня, нет!
— А Еспер играет на флейте, — вмешался Юнатан. — А я умею бить в тарелки и в барабан и во все остальное, во что можно бить.
— Тогда вы целый оркестр составить можете!
— Ничего мы не можем, потому что у нас больше нет инструментов, — с досадой сказал Каспер. — Мы их давно продали, — вздохнул Еспер.
— И очень глупо сделали, — добавил Юнатан.
Но парикмахер Серенсен никак не мог успокоиться, да и любопытство его разбирало.
— А вы не разучились играть? Если я вам добуду инструменты, у вас ещё что-нибудь получится?
— Думаю, что получится, — ответил за всех Каспер.
— Тогда я попробую, — сказал парикмахер и отправился в город добывать инструменты.
Не успел парикмахер Серенсен уйти, как жена Бастиана принесла разбойникам обед. И как же она удивилась, увидев, что волосы у них расчёсаны на пробор и уложены волнами.
— Ой, батюшки, какие вы стали красивые! — воскликнула она.
— Да, мы стали совсем недурны собою, — хвастливо заметил Каспер.
— Вот и пойте теперь свою песенку;»Ах, до чего они грязны, черны они, как ночь!» А мы вон какие чистые, причёсанные и побритые, — с гордым видом сказал Юнатан.
Парикмахер Серенсен скоро возвратился и принёс с собой барабан и тарелки, флейту и фагот.
— Вот вам, пожалуйста, играйте на здоровье, — сказал он, хотя в глубине души все ещё немножко сомневался, что разбойники умеют играть.
Но сомнения были напрасны. Каспер так обрадовался, когда получил фагот, что стал ласково гладить его, будто старого друга встретил. И сразу же попробовал взять несколько тонов.
— У меня был точь-в-точь такой же фагот, когда мы были бродячими музыкантами, — сказал он.
А Еспер вертел в руках флейту, даже внутрь заглядывал и улыбался.
— Ни дать ни взять — моя старая флейта, ну просто копия, — сказал он и сыграл на пробу несколько трелей.
— Вы и правда умеете! Теперь я слышу! — радостно воскликнул парикмахер.
— А то как же, конечно, умеем, — сказал Каспер. — Вот сейчас Юнатан разберётся с тарелками да барабаном, и мы сыграем настоящий, всамделишный» Марш бродячих музыкантов». Это я, Каспер, сочинил когда-то этот марш!
— Ну все, если хотите, можем начинать, — бодро сказал Юнатан, постучав в тарелки и барабан.
— Приготовились — начали! — скомандовал Каспер.
И они заиграли» Марш Каспера», и парикмахер Серенсен пришёл в такой восторг, что не мог устоять на месте. Всякий раз, как Юнатан ударял в свои тарелки, парикмахер высоко подпрыгивал и громко кричал:
— Браво! Браво! Брависсимо!
Бастиан тоже прибежал на звуки красивой музыки,
— Теперь у нас в тюрьме будет свой оркестр! — обрадовался он.
А парикмахер попросил разбойников:
— Пожалуйста, научите меня играть этот марш, а я научу молочника, портного и барабанщика. И тогда кардамонский городской оркестр исполнит его в будущем году на Празднике Лета и Солнца!
— Мы ещё одну красивую вещь знаем, — похвастался Каспер. — Не марш, а вальс. И если парикмахеру хочется поплясать — ну, вроде того, как он только что делал, — так это как раз подходящая музыка. Вот послушайте!
И парикмахер от восторга запрыгал ещё выше и потребовал, чтобы они тотчас, без промедления, научили его играть этот вальс.
— Мы с удовольствием тебя научим, — сказал Каспер, — для хорошего человека ничего не жалко.
— Но только придётся отложить это до завтра, — сказал Еспер, — потому что теперь я вынужден уйти.
— Что, Есперу надо уходить? — с сожалением спросил парикмахер у Бастиана.
— Да, — ответил Бастиан, — ему надо пойти покормить льва. Он уже и так опаздывает.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Лев чересчур прожорлив
Еспера выпустили из тюрьмы, и он отправился к себе в разбойничий дом с мешком, наполненным львиной едой. Идти было далеко, а вышел он на этот раз поздновато. И когда он приблизился к дому, то услышал, что лев недовольно рычит.
Вообще-то льву грех было рычать, потому что жилось ему так, что любой другой лев мог только позавидовать. Дверь из его комнаты вела в садик, огороженный каменной стеной, и он мог выходить гулять, когда ему заблагорассудится. А если погода портилась, он мог в любой момент вернуться домой и улечься на кровать. Но он все-таки рычал, потому что заждался Еспера.
Когда Еспер отпер дверь и вошёл в дом со своим мешком, лев едва не свалил его с ног от радости. Он вспрыгнул передними лапами ему на плечи и лизнул прямо в лицо, будто это был не Еспер, а плитка сливочного шоколада.
— Ну-ну, левушка, ты все-таки полегче. Дай-ка мне сначала еду из мешка вытащить.
Еспер достал мясо, сосиски и бифштексы, а потом сходил, принёс ведро воды. На десерт лев получил плитку сливочного шоколада, присланную самим Бастианом. Вид у льва стал довольный и весёлый, а Еспер вдобавок почесал ему за ухом, потому что зверю это очень нравилось.
— Понимаешь, левушка, по правде сказать, очень жаль, что тебя не арестовали вместе с нами. Но тут уж ничего не поделаешь. Придётся тебе побыть тут пока одному, мы ведь скоро вернёмся домой. А теперь мне пора обратно, в тюрьму, а то Бастиан на меня обидится. Ну, пока, всего хорошего! И смотри, веди себя как следует!
С этими словами Еспер запер дверь и отправился в обратный путь.