Пару минут все молчали. Тес-Нур поглаживал усы, Батташ склонил голову. Найпа глубоко задумалась. Наконец девушка подняла взгляд и сказала:
— Я захотела разогреть свою кровь. Живу как в обители! Ритуалы, правила… Но дело не только в этом… Да, меня напугала битва. Я внутренне бесилась, глядя на мощь маразута. Он убил двадцать шесть наших! Был силён, гад… Видела разбросанные мёртвые тела. И как бы сказать… Этот улей, который мы должны были испытать, он давал надежду. На то, что воевать можно без таких тяжелых потерь, безо всех этих искалеченных, изрубленных. Враги почти всесильны. Можно положить половину войска, и ничего не достигнуть. Но у нас есть чудо оружие! Можно показать силу, мощь, победить свой страх! Достичь победы не ценой сотен жизней, а легко и блестяще. А Бат и Тес упрямились: «битва закончена, мы едем домой». После всего месива — они испугались и отринули надежду? Ну… Ну ты меня поняла, Ву-Таама. — Девушка посмотрела на тётю исподлобья, тревожно-выжидающе. Та кивнула:
— Поняла. И знаю, что ты не лукавишь, вижу по глазам. Что-ж, мы все заражены безумием этой войны… Я на тебя не злюсь. Осуждаю, но отношусь к твоей вине со снисхождением.
— Спасибо, — Найпа склонила голову.
Снаружи повеял ветерок, зазвенели подвешенные на деревьях колокольчики. Чистый, небесно-безмятежный перезвон… Услышав его даже Батташ вздохнул с облегчением… Но разговор был ещё не окончен. Княгиня склонила голову и сказала:
— Да. Была ещё одна причина твоего бунта. Тебе нравятся учёные, ведь так? Мечтаешь о настоящей дружбе, и даже о красивой любви? Говори как есть, я всё пойму.
Тишина была недолгой. Тягостной, вязкой, напряженной, но, к счастью, скоротечной. Наследница закрыла глаза, и сказала:
— Да. Я влюбилась в Маравана. Виновата.
И словно бремя пало с плеч всех присутствующих. Словно душные грозовые тучи разразились, наконец, дождём. Все ждали этого признания, честного и безжалостного — и вот, Наследница его таки преподнесла. Батташ и Тес-Нур понимающе переглянулись. Луривун едва сдержал глупую улыбку.
Ву провела рукой по волосам.
— Найпа, ты молодец, что честно во всём призналась, — спокойно сказала Княгиня. — Не будем вдаваться в подробности. Я могла бы произнести целую речь об ответственности монарших особ перед ближними и подданными, об юношеских мечтах и гибели мечтаний при встрече с Реальностью, ещё много о чём. Но ты уже не маленькая и сама всё понимаешь. Если ты признала свою вину — значит уже не просто капризный подросток. Всего лишь за месяц повзрослела. Война убивает в человеке наивность — это очень плохо, но необходимо. Что-ж, Найпа, я была о тебе худшего мнения. Ты оказалась сильнее и умнее.
— Спасибо.
— А теперь, самое главное. — Княгиня выпрямилась. — Буду с тобой честна. Помнишь, я говорила тебе о шпионской возне охватившей всю империю?
— Ну.
— Так вот: Мараван, Тариваш и Майта — никакие не учёные. Они шпионы технократов. Это доказано.
«Нет». Словно тень пала на осиянный зал. Найпа широко открыла глаза:
— Что!? При чём здесь технократы?
— При том, — голос Ву был ровным, но жестким. — Они захватили власть в Столице, понасажали своих ставленников, запугали и подкупили чиновников, заключили договора с торговыми кланами и переманили на свою сторону часть офицеров.
— При чём здесь столица? — Наследнице казалось, что она сходит с ума. Мир терял краски, выдыхался, слова и звуки доносились, словно из-под воды.
— При чём здесь шпионская возня!?
— Столица в руках врага. Теперь они хотят подчинить независимые княжества. В том числе наше. Для этого и прислали к нам своих агентов — Маравана, Тариваша и Майту.
Наследница прикрыла рот руками:
— Ты хочешь сказать, что эти трое приехали к нам чтоб тебя убить!? Почему же ты сразу не сказала? А хотя… — Девушка дерзко улыбнулась. — Я тебе не верю.
Тишина. Зал наполнялся вечерним светом. Окрашенный цветными витражами он переливался в дыме благовоний. Снаружи донеслись звуки гонга — конец рабочего дня. Тысячи простых людей: земледельцев, пастухов, ремесленников, оставляли свои дела, и, улыбаясь вечернему Цветку, шли отдыхать… Богатеи попивали вино, искрящееся в золотых лучах, простолюдины согревались бражкой. Дети играли в салки, старики шли на рыбалку… Никому не было дела до грызни, что разгоралась на самом верху общественной пирамиды.
— Нет, Найпа, — спокойно молвила Ву. — Они не хотят меня убить. Они хотят тебя выкрасть. И сделали всё, чтоб тебя очаровать, чтоб ты сама мечтала быть похищенной. И им это удалось. Использовали сладкоречие и гипноз, возможно также какие-то колдовские штучки. Ты на крючке и должна с него сорваться, хоть это и больно. Ведь если не сорвёшься — погибнешь!
Найпа сделала шаг вперёд, уткнула руки в бока. Сощуренные глаза глядели как бойницы с меткими арбалетчиками. «Ну, держитесь».
— Знаешь, Ву. Я готова была с тобою согласиться. Да, доверять чужим людям нехорошо. Да влюбиться в заезжего ученого это глупо. Да, глупо вверять ему свою жизнь. Я готова была признать твою правоту. Надоело с тобой препираться, всю жизнь что-то доказывать, надоело терпеть твой «ласковый» взгляд — я почти сдалась. Ты меня почти убедила… Но придумывать такой бред… «Шпионы Технократов»… «Гипноз»… «Похитители»… Сказала бы честно: «не знайся с ними, они тебе не ровня». А ты… Начала их очернять. Придумала дикую чушь! Чтоб отвадить меня от общения с ними? Мне хватило бы простого совета.
Батташ мрачно усмехнулся. Ву ссутулилась на троне, словно под тяжестью прожитых лет. Она никак не ожидала такой реакции Наследницы.
— Найпа. Ребёнок ты мой малый… Зачем мне тебе лгать?
— А это я хочу у тебя спросить — зачем ты мне лжёшь? — сощуренные глаза сверкали метко и лихо.
— Послушай, у нас есть доказательства…
— Я видела, как Мараван рисковал жизнью, защищая меня. А ты назвала его шпионом и похитителем!? Да… Кстати, что вы собираетесь с ними сделать? Засадить в тюрьму на десять лет?
Все переглянулись. Луривун решил развеять напряжение при помощи шутки:
— Зачем в тюрьму? Нам не нужны нахлебники. Изжарим на сковородке, а что останется — пустим на удобрения. И Майту с Таривашем — туда же!
Наследница побагровела.
— Ах-так! Ну тогда вы мне не соотечественники! А ты — стрельнула взглядом в Ву-Тааму, — ты мне не тётя!
Девушка развернулась, сбросила на пол одну из мраморных статуй, и убежала куда глаза глядят. Была в ней такая ярость, что даже стражники-привратники уступили ей дорогу.
Ву-Таама закрыла глаза:
— Под домашний арест и элитную охрану. Шершней, светоносцев, гвардейцев — и побольше. А ты, Луривун, ты болван. Будешь наказан. Все свободны.
— Погодите. Что делать с учёными? — спросил Тес-Нур.
— Тоже под охрану. Пусть их сторожат лучшие головорезы Батташа. Замуровать в подземную камеру, и там допросить. Да! Без раскалённых сковородок — это не нужно. Ясно, что эти шпионы новички, их достаточно припугнуть. Расколются.
— А если нет? — Батташ мечтательно сжал кулаки.
— Тогда можно и припечь. Но не сильно! Не сильно — поняли? Это всё-таки посланцы Столицы, официальные особы. Ну, надеюсь вам всё ясно. Свободны!
Все разошлись кто куда, а Ву-Таама ещё долго сидела на своём огромном троне, глядя на осколки статуи. Кот Ялун, растревоженный скандалом, запрыгнул Ву на руки, заурчал, распушил чёрную шерсть. Дабы успокоить и себя и хозяйку. Та спихнула его на пол: «Прости, сейчас не до тебя».
ГЛАВА 25. ВЗАИМОВЫРУЧКА
Тес-Нур покинул зал в весьма мрачном состоянии духа. Глаза глядели угрюмо, они словно лучились багровым светом, из-под нахмуренных густых бровей. Старик тяжело дышал, но осанка оставалась прямой, а лицо отражало решимость. Рядом с ним шагал Батташ. Друзья были погружены в свои невесёлые думы.
— Небеса не на нашей стороне, — наконец сказал офицер.
Батташ почесал затылок:
— Помнишь, как нас учили дервиши? «Небеса всегда на стороне праведных». Так что не всё потеряно.
— Праведных не существует. Грешны все. И мы тоже. Но мы хотя бы пытаемся следовать прямым путём…