— Слава предкам, — сказал Мараван. — Теперь, когда мы вместе, у нас есть шанс.
— Сначала нужно подлечится, — ответил Тариваш, и зашуршал соломой, устраиваясь поудобнее. Не привык он к жестким лежанкам, ох не привык!
— Знаете, ребята, говорят — темнота сближает, — Продолжил южанин. — В темноте не видно лиц и потому можно разглядеть душу. Ну, образно говоря. Вот вы мне сейчас кажетесь такими родными и близкими… Давайте обнимемся.
— Молчи, глупец! — перебил его Мараван. — Ты хочешь затянуть Майту в постель? Я не дам! Хоть ты и друг.
Ханаарец хохотнул.
— Я даже не думал о таком! У тебя испорченное воображение.
— Перестаньте! — приказала Майта. — Я, кажется, нашла спички.
Девушка черкнула спичкой. Свет! Зыбкий, колышущийся — всё равно лучше темноты.
Майта улыбнулась:
— Так-то лучше.
Друзья огляделись. Камера ничем не отличалась от тысяч таких же по всей Империи, да и по всёму миру Суллинар. Да и в большинстве других миров тюремные камеры, скорее всего, похожи. На стенах виднелись неразборчивые надписи, оставленные теми, кто сидел здесь раньше. Нацарапанные заточками, корявые и обрывистые. А стены — само воплощение каменной мощи… Но взгляд Маравана не нашёл того чего он боялся — глазка для подсматривания.
— За нами не следят. Отлично, — сказал шпион.
Технократка кивнула.
— Да. Надежда есть. И не слабая. Но сначала я должна осмотреть ваши раны. К счастью моя аптечка здесь, при мне…
— Её не отобрали? — удивился Тариваш.
— Ну так мы ж с ними договорились, они позволили мне вас подлечить. Кстати, потому они выдали спички. Но таки порылись в аптечке, боялись что в ней оружие. Наивные! Приступим.
Что-ж, раненые и выдохшиеся агенты ни на что не годятся. Потому их нужно лечить. Это заняло не так уж много времени. Девушка смазывала, протирала и перевязывала ожоги Тариваша, промывала поломанные зубы Маравана, смазывала царапины и поила друзей целебными настоями. Затем подлечила саму себя. Ранения у всех были легкие, потому процедуры вполне помогли. Съев по ложке успокаивающего мёду, и задув свет, друзья завалились спать — для восстановления сил… Их мучила тревога, прохлада мешала дышать, лежать на жестком полу было ох как неудобно! Но ребята хоть и являлись новичками, прошли подготовку. А успокаивающий мёд согревал изнутри, размягчал души, расслаблял… «Отдых».
— Где я?
Южанин медленно выбирался из сна. Так не хотелось просыпаться…
— Почему постель такая твёрдая?
Он потянулся и широко зевнул. Открыл глаза…
— Проклятье. Мне снилось, что я дома! Что лежу в своей комнате и сейчас мама позовёт меня на утреннюю молитву. А затем — рисовая похлёбка и зелёный чай… Ну почему!?
Мараван смерил его гневным взглядом. Глаза «вожака» сверкнули в свете спички.
— Не ной. Отоспишься в Столице.
— Если выживу… И я не хочу в Столицу, хочу домой!
Мараван взял друга за руку. Было ясно, что веселый нрав южанина, наконец, дал трещину. Очень не вовремя!
— Тариваш. Мы боремся не за какие-то красивые идеалы. Не за оторванные от жизни мечты. А за выживание человечества! В том числе и за твою семью. Потому боги на нашей стороне. Не унывай.
— Знаю… Но, как ты думаешь, я ещё вернусь домой?
— Вернёшься. С кучей технократских денег! Давай, соберись. Нам пора действовать.
Майта, кивнула.
— Да. Возьмёмся за руки.
И, крепко взявшись за руки, закрыв глаза, друзья хором произнесли взаимную клятву кузуни. В сырой подземной камере, в этом месте тоски и безысходности, зазвучали слова древнего, почти забытого языка. «Шамау, Лахана, Ту-байве! Та-хунa, эн-cа-лепата! Шиккай су-раманхе». В переводе с кузуни-хавач, древнего священного языка, это означало: «Верность, искренность, доверие. Отныне, и до самой гибели. Не взирая ни на что». Взаимная клятва древних кузуни.
— Начнём.
А тем временем Батташ и Тес-Нур спокойно попивали вино…
— Кислятина! — кривился Батташ. — Из северных княжеств. Вот бы сладкого, ханаарского…
— Нормальный вкус, — отвечал Тес-Нур. — Для истинных ценителей.
— Ну да, куда мне, потомку степняков, до тебя, аристократа!
Тес-Нур улыбнулся. На его пожилом и сумрачном лице улыбка казалась чудом. Как солнечный луч пробившийся сквозь тучи.
— Не кипятись, Бат. Давай лучше закажем яичницу с курятиной. Её-то любим мы оба!
— Да! — кивнул Шершень. — Любовный треугольник! Но счастливый.
Они находились не в городском трактире, а в небольшой харчевне для офицеров, в хозяйственной части дворца. Здесь было чисто и можно заказать почти любой продукт. Ну, кроме совсем уж экзотических, вроде щупальцев осьминога… Друзья устали от тревог и хлопот, что обрушились на них в последние несколько дней. Вот и решили «оттянуться». Ведь если не отдыхать вообще, можно «сорваться» и будет только хуже.
— Хорошо, — Батташ вдохнул запах блюда и зажмурился. — Как здорово, что можно зайти сюда и пропустить кружку-другую, подкрепиться хорошей едой. И хоть ненадолго забыть о войне…
Тес-Нур пожал плечами.
— А я не забываю о ней даже здесь. Увы!
— Так расслабься.
— Не могу. Меня тревожат мысли про Найпу, про «учёных». И про Цветок надежды. Как думаешь, почему он тогда стал алым?
Батташ задумался.
— Не знаю. Вообще, я слыхал, такое случалось и раньше. Но редко…
— Да. И всякий раз предвещало перемены!
А перемены всё приближались. Незаметно, но очень быстро. Сидя в заточении, глубоко под землёй, шпионы готовили побег. Они собирались свалить обратно в Столицу… прихватив с собой Наследницу.
— Майта, шершни тебя обыскали? — мрачно спросил Мараван.
— Да. Но в пределах приличий! Потому не заметили самого важного.
— Ну тогда начинай.
Девушка строго взглянула на друзей.
— Отвернитесь.
Затем села и взяла себя за левую ногу. Нажала какие-то кнопки, дёрнула за ремешки. Повернула ногу… и та отвалилась! Словно неживая. Да она и была неживая. Протез, причем настолько совершенный, что в нём можно даже бегать. И никто не заметил бы разницы. Технократские врачи знали своё дело! А их начальники разведки знали своё дело ещё лучше.
— Отлично, — кивнула Майта. Можете поворачиваться.
Девушка вставила протез обратно, нажала кнопочки, завязала ремешки — «нога» снова держалась накрепко. Но на полу лежал небольшой пакет, извлечённый из протеза, ведь тот был пустой изнутри.
— Здесь все, что нам нужно? — спросил, округлив глаза, Тариваш. Его, конечно, посвящали в подробности операции. Но всё равно парень немного удивился.
— Всё.
Майта извлекла из пакета колбу с синей жидкостью. Встряхнула. На лице девушки появилась едва заметная улыбка.
— Хорошо. Наденьте повязки.
Повязки нашлись не сразу, но довольно быстро. Мараван надел свою, легко и профессионально. Тариваш всё возился… Друзья ему помогли. Затем Майта и сама одела «намордник».
— Как дышится?
— Нормально.
— Ну что ж. Скрестите пальцы — пути назад нет. Была ни была!
И технократка разбила колбу. Синяя жидкость вытекла на пол, пузырясь и шипя. Испарилась… В сыром воздухе повис призрачный туман.
На первый взгляд могло показаться, что сторожившие камеру шершни расслабились и утратили бдительность. Но это было не так… Хотя да, они занимались своими делами. Один чистил оружие, другой курил. Третий, опершись о стену, закрыл глаза, думал о чём-то своём. Ещё два, присев на полу, играли в кости. Словом — отдых… На самом же деле, служивые слышали каждый звук, каждый шорох. Они умели всё замечать даже пребывая во дрёме. И если бы шпионы каким-то чудом открыли дверь и попробовали ускользнуть — реакция была бы молниеносно-быстрой и смертельной. Если бы кто-то попытался освободить шпионов извне — ему тоже не удалось бы подкрасться незамеченным. Да и нахрапом стражу тоже не задавить — отборные бойцы. Учились орудовать саблями с юных лет.