— Это черная магия, да? Но она была почти искоренена задолго до Затмения.
— Главное слово — почти, — телохранитель прищурил раскосые глаза, — а древняя мудрость гласит: все возвращается.
За окном повеял прохладный ветерок, зашумел в листве. Чирикали воробьи.
— Да… — Тес-Нур почесал затылок.
— Есть ещё один вариант: шпионы были агентами теней. Хотя вряд-ли.
— Я не верю в происки теней… Здесь, в княжестве, свет нашего василька сжег бы их силы, — Советник отхлебнул ещё молока.
— И это подтверждает догадки ученых! — сказал Батташ, — Если не агенты теней, то именно «отражения», двойники живых людей. Возможно это даже не магия, а могучее, недоступное нам знание. Нам оно кажется магией, ведь мы его не понимаем. Так дикари с островов считали магией обычные фейерверки. — варвар, грустно улыбнулся, — а многие мои сородичи до сих пор бояться водяных мельниц.
— Если ты прав, нам противостоят очень умные парни. Раз такие фокусы выделывают, — старик почесал изрядную щетину. — А может все-таки тени?
— Не думаю, — варвар, задумавшись, взглянул на потолок, — разве что нам попались необычайно могучие, которым наш василек, как медведю удар хворостинкой. Говорят, будто есть тени, которым даже Священный Огонь нипочём.
Девушка — помощница лекаря испуганно поглядела на воинов:
— Но тогда мы все умрем…
— Спокойно, Нуола! — молвил Батташ. — Не умрем.
— Быть может, боги пошлют нам новые цветы! Сильнее этих…
— Пошлют, обязательно. Слушайте, Советник, думаю наш разговор не для нежных мозгов. И не для посторонних ушей!
— Да. Нуола, Мутая, оставьте нас наедине!
Те, коротко кивнув, вышли за дверь. Мутая, перед самой дверью обернулась и, поклонившись, проговорила:
— Если бы не наши нежные мозги, господин Тес-Нур бы умер. Мы его еле откачали. В следующий раз, пускай этим занимается кто-нибудь поумнее нас. — И хлопнула дверью. Печально звякнули колокольчики.
— Балуете вы их Советник, ишь как распустились. Но… С другой стороны — с девушками таки нужно обращаться хорошо. Ладно, продолжим! Вас и вправду долго откачивали, я видел. Девушки хорошо сработали. Я, если честно, боялся.
— Ни черта не помню!
— И хорошо, что не помните. Вы аж серым были.
— Хе-хе! И обычные, как ты говоришь «отражения» могли такое сделать?
Да… И как они мне шишку на голове поставили? Силой внушения?
— Скорее вы просто упали и ударились головой. Но вполне возможно что отражения таки могут ранить. Да, они нематериальны, но вы то из вещества! Слово тоже нематериально, но если оно слетело с умелых уст — ранит неслабо. Так что отражения — опасное оружие.
Тес-Нур внутренне сжался. Нет, старый воин не испугался… Но всё же неприятно!
— А у тебя есть доказательства, что это были именно двойники, «тени живых людей»? Отражения?
— Нет. Но как говорят ученые: «методом исключения». Простых людей мы засекли бы. Теней сжег бы наш растительный «товарищ». По настоящему крутые тени не стали бы размениваться на шпионские игры. Просто перелопатили бы все Княжество — как вепрь птичье гнездо — и всё. Ибо грубые… Потому, главный подозреваемый — могучая человеческая нация, умеющая запускать «отражения».
— Хм… Нужно собрать большой совет, пригласить туда ученых и решить, что со всем этим делать. А для начала, — Тес-Нур сел на кушетке, — нужно предупредить мирных жителей.
— Будет паника.
— Не будет. Вы, шершни, служите нам уже не одно столетие, издавна берете в жены наших девушек и уже забываете родной язык. Но нашу душу так и не поняли. Мы дисциплинированный народ, организованный, любим чистоту, а ещё больше — порядок. Если Княгиня скажет «без паники», значит без паники. Так то.
— А если бы Княгиня сказала — вылизывайте улицы языками?
— Не сказала бы. — Тес-Нур допил молоко и стукнул чашкой по столу, — в том то и дело. Взаимная ответственность — понимаешь? Не понимаешь, варвар. Вы признаете лишь силу… Да! И больше не говори про княгиню плохо. И на мирных жителей кнутом не замахивайся, как тогда на мосту. Понял?
— Понял. — склонил голову, — Вы уж простите меня, Советник. Кровь диких предков — иногда она берет верх над разумом. Но я никогда не перейду грань.
— Верю.
Батташ поглядел в окно и прислушался к журчанию ручейков.
— Да… А о цветах надежды тоже нельзя говорить плохо? Я не буду.
— Ну… Конечно, нехорошо поливать их грязью, но особого запрета нет. Понимаешь, цветы — это лишь дары богов, а не боги. Они воспринимают чистый солнечный свет, тот самый который нам недоступен — и преобразуют его в свой свет. Примерно так… И потому у нас такой благостный климат — как и до Затмения. Потому в северных княжествах холоднее, чем у нас, а на южных островах — жарче… Хотя, казалось бы, цветы всюду похожи. И потому-то дни и ночи по-прежнему сменяют друг-друга. И времена года. Солнце зашло — цветы больше не насыщаются его светом, не преобразуют его в свой, закрываются. Как написано в священных книгах — вот мы тонули, и небо бросило веревку. Станем ли мы благодарить веревку, за то что она вовремя подвернулась? Цветы это и есть веревка, дар свыше, но не боги и не ангелы… Но простой народ до сих их боится.
— И всё же Цветы не просты… — сказал, почесав затылок, Батташ.
— Не просты, — согласился Советник. — Хоть и не боги, но таки содержат в себе божественную силу. Слыхал об их соке? Конечно, слыхал. С его помощью можно вылечить даже самые тяжкие раны… Но есть ещё цветочный Нектар. Появляется крайне редко — потому и стоит дороже бриллиантов. Зато способен оживлять недавно умерших. А ещё Цветок освещающий княжество всегда подобен «душе» этого княжества. Например мы, танналарцы, всегда отличались верностью и скромностью. Потому и цветок у нас — Василёк, символ верности и скромности. Жителя Шиккуная живенькие и разговорчивые, умеют торговать — похожи на южан — ханаарцев. Потому и цветок у них — Колокольчик. Символ живости и разговорчивости. Люд Канашина славен своим трудолюбием — удивительным даже для кузуни. Также тем что выращивает лес на продажу… Вот и цветок — золотистая лесная наперстянка. Ну, а у Столицы — как и полагается — Цветок Солнца, Бессмертник.
Варвар помолчал, затем молвил:
— Вы знаете, я, как ни странно, люблю умные разговоры. По-настоящему умные — когда разговаривают ученые и мудрецы, а не книжные умники. Но все равно, понять их нелегко, приходиться напрячь мозги, — он улыбнулся. — А как вы думаете, цветы чувствуют? Понимают?
— Думаю, каждое живое создание и чувствует и понимает. — Ответил Тес-Нур. — По-своему. Но вот смотри, кошка умеет и любить, и ненавидеть, и понимать, и прощать. Но мы, люди, все равно главнее кошки.
— А инородцы? Ну, я имею ввиду не мёртвых тварей служащих Мраку. А живых разумных существ, что — подобно людям — дышат, имеют алую кровь, хотя людьми не являются. Я общался с шершнями-мудрецами, они рассказывали, будто до Затмения Империя поддерживала с ними контакты… С некоторыми расами даже торговала. Помните их список? Шаюлы, Кусаи, Панары, Липпанги, прочие… Как думаете, каково их место в нашем мире?
— Не знаю, хотя принято считать что они ниже людей. Да, были контакты. Да, была торговля, хоть и довольно скудная. Но настоящей дружбы не было. А после затмения связи почти сошли на нет. Каждая раса борется с тьмой собственными силами… Ведь различий таки много. И в священных книгах сказано: «у Человека свой путь, а у Иных — свой». Мы люди, а значит, в первую очередь должны думать про людей. Инородцы о себе позаботятся — они мудрые.
— Понимаю…
На улице щебетали птицы, в окно веял ласковый предвечерний ветерок, играл со шторами. Шелестела листва.
— Эх, хорошо! — Тес-Нур растянулся на кушетке и глубоко вздохнул.
— Знаешь, Батташ, а давай, когда совсем оправлюсь, сходим в трактир… В простой народный трактир. И напьемся с простым народом… И расскажем друг-другу тысячи историй… И хоть на один вечер забудем о Тенях и о прочей мрази! Ты служишь мне уже шесть лет, и мы ещё ни разу не отдыхали вместе…