– Вы закончили постройку?
– Самое главное, что мы уже вырыли ров, – по голосу Фапгера понятно, что он улыбается, – а всё остальное не так уж и важно.
– Как это – «не важно»?
– Мы тут зимовать не собираемся, Эйд. Стены стоят, крыша держится пока еще – а больше ничего и не надо. Остались кое-какие недоделки, но это дело поправимое.
– Может, обождать еще пару дней?
– Не надо, Эйд. Нам каждый лишний день как будто живьем жилы вытягивает. Устали мы уже каждый день ждать. Лучше бы поскорее всё закончилось.
– Понял. Сейчас же начинаем готовиться и завтра с рассветом отправим дирижабли. Как вы там?
– Нормально, Эйд, в пределах нормы, как говорил наш мастер-сержант в учебке.
– Как парни?
– Нормально, Эйд, только не заставляйте ждать больше, чем это необходимо. Швед уже собрал свои штучки-дрючки?
– Давно уже.
– Добро. Передай ему привет от всех наших и попроси от нашего имени на каждой коробке написать наш горячий привет нашим милым зверюшкам.
– Передам. Держитесь.
– Ладно. Конец связи.
Адам Фолз поднимает трубку телефона и нажимает кнопку быстрого вызова Дэвида Варшавского.
– Дэвид? Это Адам. Нам пора… Да, жду тебя наверху.
Он медленно опускает трубку на рычаги и закрывает лицо руками. Каждая уходящая в вечность секунда набатным колоколом стучит у него в висках, каждый удар сердца, каждый вздох причиняет ему боль. Ему страшно, он знает, что через пятнадцать секунд он встанет, выйдет из радиорубки, поднимается на обзорную площадку, на которой всю ночь горит десяток мощных прожекторов. Там, надежно стреноженные переплетением буксировочных тросов и эластичных растяжек, висят черные баллоны, наполненные гелием, похожие одновременно на торпеды и на тела маленьких китов. Завтра им придется отправиться в свой самый страшный полет, унося с собой смертоносный груз.
«Сейчас, сейчас», монотонно повторяет про себя Адам, машинально, как боксер-профессионал, отправленный в нокдаун, считая убегающие секунды, «сейчас я встану и пойду. Сейчас…»
Он резким рывком отбрасывает свои задрожавшие руки от лица и изо всех сил бьет правой рукой по столу. Бьет еще раз, и еще, и еще. Поднимает к лицу кулак, сжатый до предела, до хруста так, что пальцы белеют от напряжения. Затем раскрывает ладонь, практически не ощущая боли, и долго смотрит на свою руку.
Линия жизни, линия смерти. Где же линия любви?
Пальцы уже не дрожат. Он включает рацию и вызывает Арнольда Густафсона. Голос Адама Фолза спокоен и размерен, как всегда:
– Арни? Это Адам. Пора. Ты знаешь, что делать…
– Прошу всех освободить вторую грузовую платформу! Прошу всех освободить вторую грузовую платформу! Всем посторонним покинуть обзорную площадку!
Арнольд Густафсон узнал голос Адама, разносящийся из всех динамиков системы внутреннего оповещения Башни и довольно хмыкнул.
Отряд саперов колонии переносил взрывные устройства из арсенала и Адам решил подстраховаться. Густафсон понимал тревогу Адама – пусть взрыватели бомб еще не приведены в боевое положение, но осторожность не помешает.
На обзорной площадке Адам и Дэвид заканчивали последние приготовления к отправке дирижаблей. Джек, Роджер и Фред пытались им помогать, но Адам настоял, чтобы они даже и не показывались наверху.
Яркий свет прожекторов освещал площадку – было видно, как днем.
– Света достаточно? – спросил Адам, пожимая руку командиру саперов.
– Более чем, – усмехнулся Швед, – Кёниг!
– Да, сэр!
– Отверни два нижних прожектора слева немного в сторону!
– Есть!
– Слишком тут гранит отполированный, – пояснил Густафсон Адаму, – бликует.
– Ясно. Помощь нужна?
– Нет. Уводи Дэвида, я оставлю при себе двоих парней, а всех остальных попрошу очистить площадку.
– Если что – мы в пункте контроля.
– Ладно. Гленн, Рейнольдс – остаетесь со мной, все остальные – проваливайте!
Густафсон подошел к дирижаблям и медленно обошел каждый из них, придирчиво оглядывая грузовые захваты и схемы электронного управления.
– Начнем с напалма, – повернулся к саперам Швед, – закрепим все четыре канистры, подключим электропроводку к взрывателям. Потом подвесим остальные устройства, устройства, начиная с того пузатого, что побольше, – Арнольд указал на «Титан». – Возражения?
– Нет, сэр.
– Тогда за работу…
– Это – Густафсон, – услышал Адам вызов по радио.
– Да, Арни. Как там у вас дела?
– В порядке. Мы решили сделать небольшой перерыв, попить кофейку.
– Я сейчас распоряжусь…
– Не надо, старина – мы взяли с собой в термосах. Я обычно его делаю сам – предпочитаю крепкий кофе, такой, чтобы после него и коматозник проснулся.
– Понятно.
– Так вот, раз у нас перерыв, я тебе немного расскажу, что к чему.
– Давай я выйду к вам.
– Не стоит, обойдемся рацией. Мы уже закрепили канистры с напалмом. Все, конечно, не так, как мы привыкли – на самолетах такие устройства обычно, после того, как их поместят в бомбовые захваты, автоматически подсоединяются к внутренним электрическим цепям. Нам пришлось дать на них питание с аккумуляторов. Как вы и просили, мы соединили взрыватели с вашей системой радиоуправления.
– Нашли выводы на схемах, которые вам Дэвид показывал?
– Конечно. Сделали в лучшем виде. Полностью загрузили вашего здоровяка, остались только малыши.
– Спасибо, Арни.
– Пока еще рано благодарить…
К рассвету Швед и его помощники закончили работу. Настоящие бомбы, в отличие от имитаторов, были черного цвета. Канистры были выполнены из прочной пластмассы, взрывные устройства находились внутри пластиковых коробов, похожих на переносные холодильники.
– Можно проверить, – сказал Густафсон, входя в комнату контроля.
Дэвид кивнул и прошелся по клавишам портативного компьютера, подключенного к системе вооружения дирижаблей.
– Всё в порядке, ответный сигнал с устройств четкий.
– Значит, всё, – зевнул Швед, прикрыв рот широченной ладонью.
– Спасибо, Арни.
– Пожалуйста. Кёниг, Рейнольдс – спать до обеда!
– Спасибо, сэр.
– Да и я, наверное, пойду, посплю часок – отвык по ночам работать, – еще раз зевнул Арнольд и вышел вслед за своими подчиненными.
Адам по очереди посмотрел на каждого «беспилотчика»:
– Всё, ребята, пора. Я пойду, спущу наших лошадок с привязи. Работать будем так – каждый из вас ведет свой дирижабль, я подменяю вас через каждые четыре часа.
– А ты когда отдыхать собираешься? – спросил Варшавский, грустно глядя на Адама.
– Всё предусмотрено, – уголками губ улыбнулся Адам, его рука скользнула в нагрудный карман куртки и вытащила пластмассовый пузырек, в каких обычно хранятся лекарства, – пилюльки типа «Не закрой глаза». Одна капсула – и можно сутками вагоны грузить, не отдыхая.
– Чень Ли постарался, – в тоне Дэвида не было вопросительных интонаций.
– Ну да.
– Первый случай токсикомании на Лимбе, – хохотнул Роджер.
– Не зарывайтесь, Томпсон, – пригрозил пальцем Адам.
– Поделишься «колесами», Адам? – Джек попытался превратить свою просьбу в шутку, но у него не вышло.
– Ни за что, Джек, – отрезал Адам, – незачем вам химией страдать.
– Доктор, дайте парочку таблеточек, чтобы улететь, – пришепетывая, сказал Дэвид.
– Ну что не сделаешь для хорошего человека, – улыбнулся Адам, отсыпая горсть таблеток на ладонь Варшавского и пряча пузырек в карман, – но прошу, Дэвид, принимай только по одной и только через двадцать четыре часа.
– Они такие сильные?
– Чень – отличный химик, – сказал Джек, включая компьютеры, – он мне как-то рассказал, что ему какие-то бандиты предлагали для них наркотики производить, кучу денег обещали, но Чень отказался и переехал в другой город, чтобы не попасть в беду. А эти «колеса» он придумал, когда в университетской лаборатории работал.
– А ты откуда знаешь? – спросил Адам.
– Он сам рассказывал Сергею Дубинину, – ответил Джек, – я с ними за одним столом в столовой обедал раньше, еще до того, как «шершнями» занялся. У них разговор зашел о том, сколько человек может без сна выдержать. У Сергея его волк не спал несколько суток, и он очень переживал по этому поводу.