Ящики с готовой продукцией весили около двадцати килограммов. Подсчитать легко: четыре ящика — около восьмидесяти кг. Иногда брали и по пять. Для меня это была хорошая тренировка. Со мной в бригаде работал грузчиком, бывший известный «медвежатник» Иван. Было ему в то время пятьдесят шесть лет. Отсидел семнадцать лет. Познакомившись с ним, я спросил: «Как ваше отчество?» Он мне сказал, чтобы я его называл по имени.
Иван имел рост за сто девяносто сантиметров, сухое телосложение, рельеф мускулатуры меня удивил: как его можно было сохранить после стольких отсидок? Как-то во время обеда зашёл разговор о спорте. Вообще-то, как правило, обед проходил в полном молчании, иногда только обсуждались профессиональные вопросы. Из пяти человек бригады трое отсидели. У серьёзных людей не принято языком молотить. Иван признался, что в молодости за ним ходили тренеры. И рассказал, как однажды пришёл на стадион с друзьями. Там бросали, как я понял, диск. Иван назвал его блином. Это не шутка. Уверен, что он не знал правильного названия легкоатлетического снаряда. С друзьями они были немножко выпившими, и Ивана завели: «Иди, попробуй, кинь этот блин!» Но, как ни странно, тренер разрешил. Его впечатлили рост и атлетическая фигура парня. Иван взял диск, размахнулся и бросил его. Тренер оставил своих подопечных и пошёл за Иваном к его компании, которая сидела на трибуне. Стал уговаривать прийти на тренировку. Отметил, что у молодого человека отличные данные, и ему надо заняться спортом. Ещё сказал, что его спортсмены тренируются больше двух лет, а он с первого раза показал результат такой же, как у них. Вспоминая об этом, Иван сожалел: «Зря не занялся спортом, может быть, тогда и вором бы не стал!»
Обед по времени был не нормирован. Всё зависело от машин. Они ждать не могли. Начиналась погрузка. Иван, очевидно, хотел показать, что он и сейчас не из слабых. Поставил друг на друга восемь ящиков с готовой продукцией, поднял их, прошёл три-четыре шага — и они оказались на дне кузова. Вот, пожалуйста, сто шестьдесят килограммов!
На работе всё шло своим чередом. Работа она и есть работа. В общем, бери больше — кидай дальше, а бочки — кати. После семи смен вызывают меня к руководству завода. Представились: директор и завпроизводством. Красивая женщина. Директор говорит: «Владимир, вы спортсмен и не пьёте». Я сказал: «Всё верно». И сразу к делу: «С вашим бригадиром договорились. Мы поставим вас на разлив вина из цистерн в бочки. Это просто. Шланг, штуцер и наполняй бочку». Казалось, это даже примитивно. Не понял, причём здесь пьющий или непьющий. На следующий день всё прояснилось. Я подошёл к бригадиру и рассказал о предложении руководства. Он объяснил: «Самые крепкие выдерживают не более тридцати минут и падают мертвецки пьяными. Работа заканчивается. Иногда падают и не успевают закрыть штуцер. Вино льётся по территории рекой».
Приступили к работе, бригадир говорит: «Студент, иди на розлив!» — ударение поставил на первый слог. Где-то через час, смотрю, со стороны железнодорожных путей ко мне подходят ребята с «Бабаевки», футболисты и не только. Толик впереди, улыбаясь, говорит: «Вован, не дай умереть пацанам!» Ну, и я начал розлив в железную кружку ёмкостью один литр. Толик, как старший, выпил последним. Поблагодарили. Ушли. Смотрю, идёт толпа — ребята с трёх вокзалов вместе с сокольническими. Руками мне машут, смеются. На розливе я был раза три-четыре, и всё время по той же схеме. Когда уходил с завода, мне заведующая производством дала тридцать рублей. Сказала, что это премия.
Лет через десять у меня появились интересы в Сокольниках. Часто бывал в парке. Заходил в кафе «Сирень», «Фиалка» и «Прага». Там почти всегда вспоминали розлив на «Узбеквино». Смеялись.
И, в заключение, о работе на Преображенской овощной базе. Здесь я познакомился с очень интересным человеком и тоже Иваном. Его уже нет в живых, но я уверен, что он не обиделся бы на меня за рассказ. Я и мой друг Виктор попали к нему в бригаду. Смену закрыли и разошлись. Через три дня пришли на базу. В раздевалке ко мне подходит Иван, по пояс голый, «третьяковка» отдыхает — всё синее. На спине пять куполов. Впечатляюще. Но я уже такое видел, а Витёк открыл рот от удивления. Иван кивком головы мне показал, что мне надо отойти, и очень вежливо: «Владимир, ну, что ж ты не сказал, что людей серьёзных знаешь? За тебя они доброе сказали».
Уважаемый читатель, позвольте объяснить, что значит рекомендация «серьёзных» людей. Ну, например, при переходе на другую работу в то время вам давали характеристику с прежнего места работы, а в криминальной среде это происходило на словах. Поручительство «авторитетов» — это как характеристика, заверенная печатью отдела кадров. Я ответил, что работать пришёл. Он кивнул и говорит: «Будешь бригадиром. А то у меня дел по горло». Вокруг базы — четыре магазина. Там почти каждый день «заказы». Ну, я сразу понял, что с базы напрямую идёт продукция в магазины. А расчёт — деньги или бартер (но такого слова никто в то время не знал — расчёт товаром за товар). В конце разговора Иван развёл руки в стороны и сказал: «Знаю, что не пьёшь. Расчёта спиртным не будет. Только деньгами».