Мы познакомились с Аркадием Адамовичем в первый послевоенный год, вскоре после того, как он начал работать в Институте машиноведения Академии наук СССР. В те далекие времена в нашей организации не было еще своего отдела кадров, и подбор сотрудников осуществлялся самими начальниками лабораторий. В конце пашей первой беседы я спросил у Аркадия Адамовича: «А не пожалеете, что попали на такое задание?» — «Участвовать в подобных работах,— ответил он,— все равно что воевать на стороне республиканской Испании против фашистов Франко. Я перестал бы уважать себя, если бы отказался от вашего предложения».
Партизанская хватка Аркадия Адамовича очень пригодилась. Было много случаев, когда именно она позволяла нам выйти победителями из сложных ситуаций.
Аркадий Адамович — очень колоритная фигура. В 1946 году, когда наш институт только строился, ему было 29 лет. Всю свою неистощимую, неуемную энергию он вкладывал в выполнение производственной работы. В то время изобретались не только новые методы и приборы, но и прозвища. Кто-то предложил ввести единицу деловой активности — «один Бриш». Это была недосягаемая величина. Обычно пользовались в тысячу и миллион раз меньшими единицами — «милли-Бришом» или «микро-Бришом», по аналогии с милли- и микрофарадами. Мы уже говорили о «Бриш-эффекте», явлении высокой электропроводности продуктов взрыва и диэлектриков, подвергнутых сжатиям при мегабарных давлениях. Оно было открыто А. А. Бришом и его товарищами в 1947 году.
Из глубин памяти возникает картина. Поздний вечер. Мы в лаборатории ожидаем возвращения А. А. Бриша и М. С. Тарасова. Идут первые опыты на площадке по электромагнитным измерениям массовой скорости продуктов взрыва вторичных ВВ. Ребята появились около 11 часов вечера и входят к нам в полушубках, припорошенных снегом. Оба красивые, чуть возбужденные. Михаил Семенович — невысокий голубоглазый блондин с военной выправкой. В войну — радист лидера «Баку». Из-под распахнутого полушубка виден морской китель. Бриш тоже блондин с серыми, почти стального цвета глазами. Осциллограммы немедленно и горячо обсуждаются. Я мысленно твержу себе — надо запомнить этот поздний вечер, эту комнату с конденсаторной импульсной установкой в углу, этих людей, дорогих и близких, с горячими сердцами и неистощимой энергией. Запомнил и извлек из долговременной памяти события, которые происходили почти четыре десятилетия тому назад.
На лекциях и докладах, посвященных этическим проблемам науки, меня спрашивали, какими чертами характера должен обладать научный работник, чтобы в сжатые сроки добиться успеха. Конечно, ему необходимы профессиональные знания, он должен уметь пользоваться современным физическим оборудованием, приборами, электронно-вычислительной техникой. Но всего этого недостаточно. Очень важна способность заражать энтузиазмом и волей к победе участников работы. Без воли и веры в успех не может быть победы. Этими душевными качествами Аркадий Адамович обладает в полной мере.
Еще одно качество руководителя: способность принимать решение, а приняв его, сделать все возможное для быстрой реализации.
Когда Аркадия Адамовича избирали парторгом, общественная жизнь отдела буквально кипела. Стометровку на стадионе бежали все, включая начальника отдела и парторга. Этот высокий подтянутый человек до сих пор с увлечением занимается горнолыжным спортом. Всем работалось с Бришом легко и интересно. Похлопывая по плечу лаборанта и дружески улыбаясь, он обычно приговаривал: «Только ты быстро и хорошо сделаешь это дело»,— хотя речь могла идти о самой простой работе — включение рубильника, проявление пленки, зарядка аккумулятора.
Начиная с 1955 года Аркадий Адамович руководит большим коллективом конструкторов и научных работников. Он хорошо справляется с решением многочисленных «загадок» и «ребусов», которые подбрасывает жизнь. В 1983 году ему присвоено звание Героя Социалистического Труда. Но когда я думаю о нем, перед глазами возникает другой Бриш: белокурый и стройный, стремительный и дерзкий.
ВИКТОР АЛЕКСАНДРОВИЧ ДАВИДЕНКО
С ним мы познакомились в Казани в военном 1943 году. Он был научным сотрудником ЛФТИ, эвакуированного из Ленинграда. Я заведовал рентгеновской лабораторией Института машиноведения Академии наук, эвакуированного из Москвы. В это время он начал работать у Игоря Васильевича Курчатова в только что организованной Лаборатории № 2. Вся его дальнейшая жизнь была связана с ядерной наукой и техникой. Потом во встречах был пятилетний перерыв, и контакты возобновились лишь на ином меридиане, в январе 1948 года.