– Ешь, мягкотелый.
Мартин не заставил себя упрашивать. Машиш погрузился в молчание, поскольку предложив угощение, признавал мягкотелого своим гостем. А по правилам здешнего этикета из гостя нельзя вытягивать слова. Они должны выйти под давлением пищи сами. В пустом желудке нет мудрости, считают схаи. И надо признать, не все их обычаи плохи.
– Пей, – сказал машиш, когда Мартин управился с мясом.
И налил папоротниковой браги под названием ухватуха. Страшная это вещь и для мозгов и для желудка, если кто еще не знает. Но вся череда предложений сама по себе была высшей любезностью и честью, оказываемой только равным, поэтому Мартин похлопал себя сразу по обеим коленям, а потом соединил ладони.
– Ты хорошо усвоил наши обычаи, – сказал машиш.
Мартин осушил чашу и почтительно перевернул ее над своей макушкой.
– Да будет прохладным твой шатер, машиш. Пусть уффики радуют тебя сыновьями. Да пошлет великий Мосос…
Машиш совершенно по-людски отмахнулся. Только не рукой, а когтистой лапой.
– Ты хорошо усвоил наши обычаи, мягкотелый. Но хватит, хватит церемоний. Я не за этим тебя позвал. Давай говорить серьезно. Ты спас мне сына. Знаешь, что он хочет тебя убить?
– Таков обычай, – уклончиво сказал Мартин.
Уханни пожевал плоскими губами.
– У нас много дурацких обычаев, – неожиданно сообщил он. – А у вас?
Мартин вздохнул.
– Да тоже хватает. Дурацкие обычаи умеют долго жить, как и все дурацкое.
– А ты умеешь говорить правду. Зачем к нам пришел?
– Чтобы вас понять.
– И рассказать своему машишу? Так поступают шпионы.
– Если я шпион, то очень плохой. Мягкотелому трудно быть незаметным в Схайссах.
Машиш сдержанно квакнул.
– Это правда. Зачем ты нас хотел понять?
– Чтобы договориться.
– О чем нам договариваться?
– О торговле. Давайте торговать.
– Сейчас не получится.
– Почему?
– Ты многое знаешь, пленник. Но не все. Ледяные горы больше не разделяют схаев и мягкотелых. Там после сильного содрогания земли вытекло озеро. На его месте получился проход. А схаи начали объединяться. Большинство племен признали Су Мафусафая верховным машишем. Понимаешь, к чему это ведет?
– Будет война?
– Еэ. Для нас вы – чудовища, которых нужно истребить. Прежде это не давали сделать горы. Сейчас воевать уже можно.
– А для тебя, машиш, мы тоже чудовища?
– Раньше и я так думал. Сейчас – не знаю. Пожалуй, я бы не стал затевать войну из-за ничего. Но даже среди сивов большинство этого хотят. Просто потому, что вы другие.
– И этого достаточно?
– Еще как достаточно. Войны могут начинаться и не из-за таких пустяков.
– Да, к сожалению, – сказал Мартин. – Но разумно ли? Война – это смерть. Я долго живу среди вас, и я вижу: схаям так же не нравится умирать, как и нам, мягкотелым.
– Хог. Это верно. И я не хочу воевать с такими, как ты. Ты спокойный. Но скажи, много ли у вас таких, как ты?
– У нас есть и хорошие, и плохие, – с сожалением сказал Мартин. – Так же, как и у вас.
– Вот в этом беда. Толпой овладевают плохие. Толпа редко слушается разума.
– Власть у сивов принадлежит умному машишу.
Уханни заквакал. Потом хлопнул по коленке. Однако в его голосе слышалось осуждение:
– Схаи любят лесть. Но если я дам ей волю, то вместо меня будут править льстецы. Так у нас бывало много раз. Ничего хорошего. Я хочу видеть все как есть. И я вижу войну со всех сторон. Слишком многие не понимают, как это скверно. Поэтому не боятся войны. Я видел много войн. Хуже ничего нет.
– Ты можешь удержать свое племя.
– Что значит один машиш одного племени? Не так-то просто образумить даже собственный ухудай. А со стороны восходящего Хассара нам грозят объединенные силы Су Мафусафая. Хотят заставить нас присоединиться к себе. И это еще не все. Со стороны заходящего Хассара живут исконные наши враги хачичеи. Эти просто уничтожат всех сивов до единого, если получится.
– А получится? У хачичеев?
– Нет. Хачичеев больше, но наши воины лучше. Однако мы ослабеем и не сможем противиться Су Мафусафаю. Он этого ждет.
– Но ведь что-то сделать можно?
– Для этого я тебя и позвал, Мартин.
Машиш не оборачиваясь махнул рукой. Оба стражника молча и бесшумно спрыгнули с обрыва за шатром.
– Подвинься ко мне, Мартин. Пей, Мартин. Слушай со всех сторон. Я не смогу предотвратить войну. И не нужно тратить на такой разговор время. У нас его мало, и у тебя, и у меня. Меня поджидает смерть от старости, а тебя стережет смерть от нашей глупости. Поэтому давай смотреть дальше сегодняшнего ужина.
Машиш плеснул себе в чашу. Выпил.
– Нет войны, которая не заканчивается, – веско сказал он. – Я не верю, что схаи победят мягкотелых. Ваше оружие лучше. Я не верю, что мягкотелые победят схаев, нас слишком много. Рано или поздно, придется заключать мир. Вот тогда, Мартин, наступит нужное время. Мы с тобой не сможем остановить войну. Но если немного повезет, то сможем ее укоротить. Когда все дураки, и ваши, и наши, на своей мягкой или жесткой шкуре почувствуют, что это такое, война. Нагеройствуются, набегаются, нахлебаются досыта. Вот когда нужно придумать для мира почетную причину. Даже тупую голову можно убедить в том, что воевать не надо, если воевать уже надоело. Я знаю обычаи Схайссов, а ты знаешь обычаи страны мягкотелых. Понимаешь?