Сердце скачет и бьётся в груди,
И тоска, словно бритва, остра.
Наш убийственный спуск позади.
Мы с Серёгой сидим у костра.
Нам стократ перемкнуло мозги.
«Мы вернёмся сюда, — шепчет он —
Мы реке отдадим все долги,
Мы пройдем этот чёртов каньон».
С вольным ветром, с высокой водой
Нам до лета прощаться пора.
Вьюга воет над горной грядой.
Мы с Серёгой сидим у костра…
«Фарватер сложен. Русло скручено в петлю…»
Фарватер сложен. Русло скручено в петлю.
Большие волны завалить нас норовят.
А он хохочет: «Это я вас завалю!», —
Серёга Крюков, зубоскал и здоровяк.
Как ястреб за косулей по пятам
На бреющем несётся вдоль горы,
И клюв — как нож, и когти наголо,
Вот так за нами страх и тут, и там,
Летит, бежит. И камни, вон, остры,
И брызги — словно битое стекло.
А у него всегда консенсус и контакт
С любой стихией, для него она — пустяк!
Когда нам страшно — он смеётся, это факт —
Серёга Крюков, зубоскал и здоровяк!
…У нас булыжник на пути размером с дом,
Психоз и обморок у нас, озноб, оскал,
И лишь Серёга бьёт по шлему кулаком:
«Да что ж я раньше-то сюда не приезжал!»
Ой, как нам худо было на реке!
А он на всю катушку, в полный рост
Живёт и жил, и нам сумел включить
Одну простую формулу в башке:
Зачем сюда лететь три тыщи вёрст —
Неужто, чтоб с маршрута соскочить!
Душа у девок замирает и звенит
При виде Крюкова: возьми нас, типа, в плен,
И там держи! Он для девчат — маяк, магнит,
Наш друг Серёга, сердцеед и супермен!
И если юная блондинка в пустоту
Со склона шмякнется — вот так вот прямо — шмяк!
Её подхватит, как снежинку на лету,
Серёга Крюков — зубоскал и здоровяк!
К нам ночью в лагерь через перевал
Пришёл, на распальцовке весь такой,
Не кто иной, как снежный человек.
Серёга его взял и вверх поднял,
И подержал за шкирку над рекой:
«Не ты, а я хозяин этих рек!
Подумай сам — мы их конкретно бороздим
И поперёк, и вкось, и вкривь, и так, и сяк.
Остынь, дружок, не то в музей тебя сдадим!
Ведь ты нормальный с виду парень, не …к!»
И он остыл, и спирту выпил, а потом
Серёгу ласково похлопал по плечу:
«Прости, братишка!» — и пошёл своим путём:
«Я экспонатом быть в музее не хочу!»
…К нам на воде с утра звездец пришёл —
Катамаран заклинило в камнях,
У каяка от носа до кормы
Дыра в борту. Серёга всех завёл —
У нас, как медный колокол, в ушах
Серёгин крик: «Стихия — это мы!»
Серёга прыгнул на скалу, размял сустав:
Поднял весло: «Звездец, я вот он, и чего?»
Звездец всё понял, и, затылок почесав,
Растаял, сволочь, рассосался, нет его!
Каяк починен, и в кустах катамаран
Спокойно дремлет, как объезженный мустанг.
Стоянка. Берег. Ветер блеет, как баран.
Порог ревёт за поворотом, словно танк.
Хлебаем суп, глядим на карту у костра.
Луна на небе, как на лбу большой фингал.
Нас завтра в бой пошлёт: «Ни пуха, ни пера!» —
Серёга Крюков — здоровяк и зубоскал.
И я сказать могу и в песне, и в стихе:
Пусть дама в чёрном к нам с косой из-за угла
Придёт в ночи, Серёга скажет: «Хе-хе-хе!
Ребят напрасно не тревожь, а ну, пошла!
Какого хрена тут под носом шебуршить?
Тебе секунда, чтоб смотаться — в самый раз!»
…И нет её. И мы живём, чего не жить,
Когда такие, как Серёга, среди нас?…
Живи, Россия, физкультуру не бросай,
Дружи со спортом, бей рекорды, меньше пей.
Вот я, к примеру, хоть слегка и раздолбай,
Но далеко не самый слабый из людей.
…От нас отскочит, если что, любой урод,
И убежит к чертям собачьим грозный враг,
Когда его с усмешкой встретит у ворот
Серёга Крюков — зубоскал и здоровяк.
«Буйной силой, звериным оскалом…»
С. Холщевникову