Вот и рухнет он вниз свысока,
И сыночку не скрыться от нас.
Он получит своё, а пока
Нам его выпускать через час…
««Расскажи про войну, как там было» — «Да ладно, не к спеху…»
«Расскажи про войну, как там было» — «Да ладно, не к спеху,
Подрастёшь, вот тогда…» Я подрос, и всё чаще мне снится,
Как мой дед мне однажды друзей своих, юных морпехов
Фотографию дал и сказал: «Посмотри на их лица».
Я узнал от него, как им дождь малевал небо в клетку,
Как от минных разрывов ворочалось море во гневе,
Как в глубокие рейды они уходили, в разведку,
И как с ними на равных дрались егеря группы «Север».
Поле боя — прибрежные сопки, так было в ту зиму.
В горных войнах они мастера, эти рослые фрицы.
«Всё равно, — дед сказал, — на секунду, на миг впереди мы.
Где морпех, там победа в бою — посмотри на их лица!»
«Эх, засада была — дед сказал, — нас лихая орава,
Как лавина, накрыла в ту ночь, как волна с головою,
Вон, смотри, мы на фото с моим старшиной — сбоку, справа, —
Те, кто выжил тогда в той резне, из пятнадцати двое».
Немец Арктику нашу топтал, не сказать, чтобы долго,
Пулю в лоб промеж глаз получая нередко, но метко,
А потом уносился по снегу, как заяц от волка.
Нет его, потому что морпехи ходили в разведку.
Ни штыка, ни ствола у меня. Всё равно я воюю.
Те морпехи со мной. Им бы то, что сегодня творится
Не видать никогда. Знаю, верю: успею, смогу я
Выиграть бой, устоять, уцелеть. Я смотрю на их лица.
«Лёха сел случайно. Отсидел. В Москву приехал…»
Лёха сел случайно. Отсидел. В Москву приехал,
Суп спросил с форелью в привокзальном кабаке.
«Долго будет, парень!»
«Да и ладно, мне не к спеху.
Я пока газету почитаю в уголке».
Вот к нему две шмары
Подгребли на пару:
Здрасьте, тары-бары, будем пить до дна, —
Всё при нас, ты глянь-ка, —
Будет пир, гулянка!
Клавка и Оксанка —
Наши имена!
Первый тост — за встречу,
За прекрасный вечер!
Фронт работ намечен, —
Можно так сказать, —
Будут танцы-шманцы.
Все у Лёхи шансы,
Если есть финансы,
Их обеих снять!
Лёха — самый добрый по всему родному краю,
Он не торговался, сразу «двушник» отстегнул,
Говорит: «Девчата, я Оксанку выбираю!
А тебе, Клавди́ я, — две поллитры на разгул!»
Он вскочил со стула,
И Оксанка скулы
Напрягла, моргнула
Как-то вбок: «Ты сядь!
Я полна страстями!
И бокал, как знамя,
Я хочу с друзьями
За тебя поднять!»
И из дальних, тёмных
Из углов укромных
Молодых, огромных
Привела парней
И хохочет борзо:
«Все свои, не бойся,
А от дружбы польза
И тебе, и мне!»
Парни скалят фиксы: «Нынче с заработком туго,
Помоги нам, Лёха, дай деньжат, стакан налей,
Мы культурно просим — как товарища, как друга,
Ведь должны же люди за других болеть людей!»
Что ж? Нормально — на-кось! —
Ящик водки, закусь, —
Если сикось-накось
Бизнес у ребят,
Им налить — святое!
И за Лёху стоя
Пьют, как за героя,
И ещё хотят!
Парни смотрят жадно:
«А деньжат, деньжат-то?
Лёха, ты же брат нам!»
«Есть же, есть пути!» —
Это девки встряли.
Но в ответ: «Едва ли.
На лесоповале
Платят не ахти!»
Вот Оксанка мечется, мотая мутной рожей,
В пляс пошла, споткнулась, лоб разбила об стакан!
Лёха на бинты порвал и скатерть, и одёжу,
Чтоб она, зараза, как бревно, вот так вот лёжа,
На рабочем месте не скончалася от ран!
Парни рвут подмётки:
«А ещё по сотке?»
И стальные нотки
В голосах сквозят:
«Помнишь? Мы же дружим!
Веселее! Ну же!»
И клыки наружу:
«Надо денег, брат!»